Аркадий решительно ринулся к коробке с оставшейся мишурой, но Валя, заподозрив неладное, ухватила новогодние украшения и прижала к себе.
– Мне ещё надо украсить радиатор, ксерокс, стеллаж! – Взвизгнула Валя.
– Радиатор?! Ксерокс?! Стеллаж?! – С паническим ужасом повторил Аркадий Иваныч. – Всё решила угробить? Тебя что уволили? Уволили! И ты решила на прощанье разнести всё что ещё живо!
– Кого уволили? – Завертела головой Лилька.
– Вальку уволили, – сочувственно констатировал Виталик.
– Ничего меня не уволили, а ты, Аркаша, пошёл в баню! – взорвалась Валя.
– Она ломает вещи, а потом перевязывает их мишурой. – Зло сверкнув глазами, обратился к присутствующим Аркадий Иваныч.
Дух справедливости во мне взбунтовался, я поднялась со своего места и пискнула:
– Это я. – Тут же все замолчали и выжидающе уставились на меня. – Обмотала сломанные вещи мишурой. – закончила я предложение.
Здравый смысл вовремя взял бразды правления. Сознайся я в том, что порчу оргтехнику и электрические чайники – меня лишат месячной зарплаты, а ипотека сама себя не погасит.
Все разочаровано отвернулись и снова уставились на Валю.
– Да пошли вы, – процедила та сквозь зубы и взяв меня под руку потащила вон из офиса. – Уходим, у верстальщиц посидим, они хоть адекватные.
– Да кто же сломал всё это? А на нас повесили. Мишура им моя видите ли не по вкусу, – бурчала Валя. – А этот Аркаша пусть с дядей Жорой на корпорачивчике развлекается, эти двое как понажрутся так идеально друг друга дополняют, прям как инь и янь. Жора становится мрачнее тучи, а Аркаша начинает светиться как труханутое солнышко.
– Слушай, Валь, мне ещё годовые гороскопы писать.
– Вот у верстальщиц и напишешь. Или что? У них звёзды не так откровенны, а будущее видится туманнее?
Вернулась домой – в свою однокомнатную квартиру, которую оформили в ипотеку родители и подарили мне вместе с обязательными ежемесячными взносами. Ещё каких-то четырнадцать лет – и она моя!
Чувства переполняли. Я за два дня угробила технику со сроком полезного использования три года и с десятилетним временем потенциально-фактической службы. Я впервые за три года вывела из себя Аркадия Иваныча. Но главное – я оказалась надеждой всего человечества, спасительницей мира и надо мной чёрной тенью нависла смертельная опасность. Только вот это нелёгкое бремя мне суждено нести в одиночестве. Я всплакнула.