Мальчик рос.
Склонность к рисованию появилась у него с самых юных лет. Зажмет карандаш зубами и водит по бумаге. Получалось очень хорошо. Похоже и живо.
Хочется отметить, что вокруг ребенка было немало прекрасных добрых людей. Земский учитель ходил домой к Журавлевым и обучал инвалида наукам. Местный художник, узнав про таланты подростка, взял его к себе в дом и обучил азам живописи. Бабуля мыла кисти, смешивала краски и усаживала ребенка удобным для творчества образом. Братишка резал из дерева заготовки для икон, когда Григорий захотел заниматься именно иконописью. Мир не без добрых людей! Спасибо им!
Иконы Журавлева очень нравились людям. Было в них что-то необычное, легкость и утонченность какая-то. И он охотно дарил их всем желающим. А потом пошли и заказы. Иконы мастера были у многих купцов, Самарского губернатора и две даже у государя императора.
В своем родном селе Утевка Григорий расписал новую церковь в честь Святой Троицы. Семь лет длилась работа. Каждый день мастера помещали в подвесную люльку, опоясывали ремнями и поднимали под купол храма. Там он трудился, чуть не теряя сознание, крепко зажимая кисточку зубами. Скулы сводило от непосильной работы. Разжать их можно было только после того, как на лицо на час-другой накладывали горячие мокрые полотенца. Боль нечеловеческая. Но художник все равно продолжал свое дело. Написал большую часть фресок храма и почти все иконы. До нашего времени в обветшавшей церкви их сохранилось всего девять штук.
По воспоминаниям современников мастер был светлым и жизнерадостным человеком. Любил людей, общение. Любил пошутить и посмеяться. Обожал детей и собак.
Умер Григорий Журавлев в 1916 году от скоротечной чахотки, прожив 58 лет. А его нерукотворное наследие до сих пор живет в домах, храмах и музеях по всему миру. Даря людским сердцам свет и веру.
Довелось мне недавно прочитать советы Серафима Саровского. Те самые, где: "пей, где конь пьет; спи, где кошка укладывается; дом строй, где змея греется". И есть там еще один:
Чаще смотри на небо, а не под ноги – и будут твои мысли ясные и легкие.
Может быть Лев Толстой был в курсе этих советов, когда писал про князя Андрея на поле Аустерлица?
Не знаю.
Только у каждого из нас бывает в жизни момент, когда мы можем смотреть исключительно только вверх, на небо, и думать.