Вдруг, на долю мгновения ему показалось, что глаз моргнул, один из восьми, самый маленький, неприметный. Черный, блестящий.
Гоблиненок всем существом почувствовал, что на него смотрят: пристально, внимательно, изучающе. Не те тени, а именно этот мертвый глаз. Тени, сосущие тьму, были слишком поглощены процессом, чтобы отвлекаться на что-то другое.
Взгляд его соприкоснулся с этим маленьким глазом, и уже оторваться от него Зур”дах не мог. Блестящая тьма засасывала, гипнотизировала не отпуская, не давая вырваться из ее плена. Оторваться от его созерцания было просто невозможно. В тот же миг Зур”дах ощутил, как внутри него что-то радостно шевелится.
Паучья кровь.
Она рвалась наружу, хотела выскочить, будто на короткое мгновение обрела самосознание.
Моя кровь. Часть меня. Вижу. Чувствую.
Голос прозвучал прямо в сознании Зур”даха.
Он напоминал шепот, легкий отзвук, случайный шорох, будто кто-то говорил, но сотни, тысячи лет назад, и эхо этого голоса доносилось до гоблиненка сейчас. От этого пробирало до дрожи.
Шепот мертвых.
Существо было мертвым, вне всяких сомнений. И тем не менее, оно обращалось к Зур”даху напрямую, словно живое.
Найди меня. Шанс.
Несмотря на бушующую внутри кровь, Зур”дах попытался мысленно задать вопрос, однако получился совсем не тот, который он хотел задать.
Кто ты?
Его вопрос сопровождался мучительным мысленным усилием, будто бы для того, чтобы подумать эти два слова, ему нужно было сдвинуть каменную стену. И он инстинктивно знал, что его мысль точно услышат, так как он слышал мысли этого существа.
Праматерь. Эхо ушедшего.
Существо продолжало в него всматриваться, отчего холодок пробежал внутри гоблиненка. Паучья кровь в нем встрепенулась в ответ на этот взгляд, и попыталась выползти наружу, попасться на глаза,стать заметной. Кровь паука внутри буквально кипела от предвкушения.
Ты слишком слаб.
Ответ существа прозвучал как огромный разочарованный вздох и прокатился в голове с эхом. Осколки поглощенного паука в нем будто сникли в унынии, придавленные безжалостным вердиктом Праматери.
Стань сильнее.
Зур”дах ничего не понял.
Слишком скупы и отрывочны были мысли, передаваемые ему. Да и вообще… Точно ли ему? То, что он слаб, он и так знал. Слабы были все они, весь отряд, даже старик. Хотелось спросить слишком много: что это за место, что за тени, и как мертвое может говорить? Поэтому не успел спросить больше ничего.