– По-прежнему утверждаешь, что не из-за меня? – уточнил, ощутив, как мягкие стенки обхватили его.
И как же охрененно это ощущалось!
– Ах-халая, ты спятил? – выдохнула Валентина, ногтями царапая серебристый металл. – Мы же на людях.
Да, где-то на задворках сознания Тенгиз тоже об этом помнил. Где-то очень глубоко. Но ему было плевать. Как вообще можно о чем-то думать, когда лежащая под ним бестия буквально течет на его пальцы, подается навстречу и уже почти не сдерживает стоны, которые ему просто необходимо слышать? Слышать и знать, что ее по-прежнему кроет не меньше его самого. Что, если он сейчас вставит в нее свой член, она не будет сопротивляться, а примет всего без остатка, как прежде. Как принимала сейчас его пальцы.
Ладонь с ее шеи сместилась ниже, ведя линию вдоль позвонков, отчего девушка невольно прогнулась в спине, больше не в силах сдержать стон. Да, это был тот самый запрещенный прием, он помнил, насколько чувствительно Валентина всегда реагировала на подобную ласку, но не жалел. Да и зачем, если обоих все устраивает? Она и вовсе выпрямляется на руках, прижимаясь к нему вплотную, и Тенгиз тут же зарывается лицом в пушистые волосы, глубоко вдыхая тонкий ягодный аромат шампуня, покусывая тонкое плечо.
– Тенгиз, – выдыхает Валентина, сжимая ладошки в кулачки, одновременно с тем, как начинают сокращаться ее внутренние мышцы на очередном толчке.
Он сам в шаге от того, чтобы расстегнуть молнию на брюках, достать давно ноющий член и заменить им свои пальцы.
– Не здесь, – как читает его мысли Валентина. – Тенгиз, не здесь.
Твою мать! Она права. Тысячу раз права. Но как же сложно отстраниться. Отпустить ее. Хотя бы на миг. Не говоря уже про долгие-долгие минуты, что они будут идти и подниматься на двенадцатый этаж элитной высотки.
Тенгиз не знает, откуда берутся эти силы, но он все же отступает. Разворачивает девушку к себе лицом, внимательно вглядываясь в затуманенный страстью взгляд.
– Ты же не решила так вновь попытаться сбежать? – уточнил в ее раскрытые губы.
Шумный выдох опалил его собственные.
– Я похожа на ту, кто сейчас способна думать о таком?
На мужских губах расплылась ядовитая усмешка, но вслух он ничего не стал говорить. Просто поправил на своей непокорной ведьме одежду, подхватил на руки и понес в сторону подъезда.