– Мам, медовухи горячей нальёшь с дороги? Промёрзли мы. Мёд-то остался?
– Остался. Сейчас погрею и вам принесу.
– Ох уж эти хлопоты ваши… – проворчал Илья. – Я об одном только думаю: где мне лечь?
– Я думала, ты со мной ложе разделишь, – прошептала еле слышно хозяйка.
– Конечно, разделю, – тоже тихо-тихо ответил Илья. – Но потом. Потом… Поняла? Да и устал я сегодня – спать буду до обеда, наверное. А от медовухи твоей не откажусь… Продрогли старые кости.
– Тогда на печи ложись – место тёплое, кости и прогреешь, – улыбнулась Златыгорка, юрко скользнула Илье за спину и обняла напоследок. – Исполнилась моя мечта, Илюша. Чудится мне, будто сегодня я заново родилась.
***
Петухи одиноко перекрикивались друг с другом, объявляя начало нового дня, но сырой осенний туман над Пестобродьем и слоистые серые облака убеждали жителей, что утро никогда не наступит.
Село располагалось в уютной неглубокой долине, окружённой с трёх сторон густым сосняком с подлеском из ёлочек, ивы и ольхи. Единственный спуск в деревню шёл от широкого поля, пустого и серого после третьих Осенин.
Петух надрывался, чтобы его слышали все в деревне.
Но мёртвых не мог разбудить даже его истошный крик.
– Златыгорка!!! – слетая с печи, бросился Илья к постели некогда любимой женщины.
Он отчётливо видел кровь на кровати.
Её кровь!
Илья боялся. Такое с ним редко случалось, но он очень боялся откинуть одеяло и увидеть худшее…
Увидеть непоправимое. Даже волей самого князя нельзя было исправить, всех златников и сребреников Владимира не хватит изменить свершившееся волей богов или Бога. Или человека.
Илья откинул покрывало.
И увидел худшее.
Не было больше его любимой.
Голова её лежала на подушке и смотрела в потолок неживыми глазами, а тело немного съехало вниз. Иссушенная шея дрябло распласталась по простыне, грудь и руки, словно у белой лебеди, стали холодными и почти прозрачными.
Илья беззвучно зарыдал. Зачем это? Как? Что за тать под покровом ночи пробрался в дом? Что украл? Зачем убил её, а его оставил жить?
И ведь сам же спал рядом! Почему же не слышал? Отчего богатырский сон так крепок?
– Мама!!! – раздался за спиной голос Сокольника. Значит, его тоже не тронул ночной тать…
Богатырь выругался на себя за то, что в первые минуты даже позабыл о сыне. Это ж Сокольника горе! Не Илья двадцать лет жил бок о бок со Златыгоркой. Для него она была лишь сладостным мигом воспоминаний, а вот сын…