Старший Воронов и глазом не повел, словно все это было ему не вновь, и сурово одернул жену, когда та, перекрестившись на образа, заохала и запричитала, громко удивляясь чистоте и диковинной обстановке. Хозяин пригласил гостей в ЗАЛУ к КРУГЛОМУ столу и крикнул, повернувшись к двери, ведущей в другую комнату:
– Лизонька, у нас гости!
В дверях сразу, словно стояла наготове, появилась полнотелая, дородная купчиха, розовощекая и круглолицая. Несмотря на полноту, она легкой походкой подошла к столу и низко поклонилась гостям:
– Добро пожаловать, гости дорогие, – ласково пропела она. – Как ваше здоровье, как дела?
Старший Воронов степенно поблагодарил, ответив, что все – слава Богу. Ее миловидное полное лицо осветилось улыбкой, вызвав у Петра острую тоску по Лениным губам. На некоторое время воцарилась гнетущая тишина. Все вдруг почувствовали себя неловко, и никто никак не мог начать разговор: хозяева не желали предвосхищать события, а гости не могли собраться с духом. Наконец Воронов старший, крякнув для собственной острастки, прервал затянувшееся молчание:
– Значит так, у вас товар, у нас купец. Вот хотим…
Но хозяин не дал ему договорить:
– Чего здесь из пустого в порожнее переливать. Нам известна причина вашего прихода. Ваша сваха – мастер своего дела. Мы тут с матерью обсудили и решили, что женихов хороших не так уж много, люди вы состоятельные, уважаемые. Да и дочь наша слишком долго выбирала, принца все своего ждала. В общем, спросим Леночку. Как она решит, так и будет, мы перечить не будем. И тут же, без всякой паузы крикнул:
– Ленушка!
Дочь, в отличие от матери, появилась не в раз. Прошло достаточно времени, прежде чем она вышла к гостям из той же двери, что и мать. Гости и родители все это время ожидания сидели в крайне напряженных позах и теперь дружно облегченно вздохнули. Елена, невысокая, но очень стройная, была одета в строгое, с высоким глухим воротом платье, на плечи накинут кружевной, вязаный платок. Как ни странно, но в этом строгом одеянии она выглядела гораздо моложе своих двадцати трех лет, словно девочка подросток, нарядившаяся в мамины наряды. У нее были отцовские, ясные глаза и прямой нос, от матери ей достались красиво вычерченные губы и пышные светло-русые волосы. Она была вызывающе красива. Такой ее очарованный Петр еще не видел. С гордостью собственника он посмотрел на родителей. Отец смотрел на Лену с откровенным восторгом, у матери был вид приговоренной к смерти и смирившейся со своей участью. Петру это стало неприятно, но любовь и желание, как известно, сильнее разума. Захлестнувшая его волна нежности была куда сильнее недовольства матери. Он вдруг обнаружил, что сидит с открытым от восхищения ртом, и понял, что выглядит откровенно глупо, но бороться со своими чувствами было выше его сил. Между тем хозяин ласково, но твердо взял дочь за руку.