– Пора-то оно пора, а как насчет невесты, присмотрел кого или так, языком чешешь?
– Да нет, батя, не чешу. Приглянулась уж больно мне дочь купца Грекова – Елена.
– Ишь, куда замахнулся! Этот товар не по нам.
– Да брось ты, батя, прибедняться. Какой он купец? Простой лавочник, мы, поди, не беднее.
– Тут дело не в деньгах, а в сословии. Каждый целит повыше попасть. У кого есть деньги, хочет положения, у кого есть положение, часто не имеет денег. Вот такие и находят друг друга, восполняя недостаток партнера. А мы тут ни с какого бока не подходим. С нами они только в лужу сядут.
– Что ты, батя, себя совсем не ценишь. И хозяйство у нас справное, и дом не хуже, чем у них. Попытка не пытка, не убьют же. Откажут, так откажут. Как-нибудь переживем.
Отец долго молчал, очевидно, обдумывал сложившуюся ситуацию, потом поднял вверх руку и резко опустил:
– Эх, была не была. Чем черт не шутит, пока бог спит. Мы тоже люди. Вот только кого к ним заслать, тут от свахи многое зависит.
– А чего тут искать, вон Овчинниха кого угодно уговорит. Почти все наши ребята, что женились, ее в свахи брали.
– Недолюбливаю я ее, уж больно на язык скорая да колючая. Да и от ведьмы в ней есть что-то.
Да нам такая, языкаста, и нужна.
– Да, пожалуй, ты прав. Если дело выгорит, с купцом породнимся. Это тебе ни фунт изюма. Он хлопнул себя ладонями по коленям и удовлетворенно крякнул. Это означало, что он пребывает в наилучшем расположении духа. Увидав это, осмелела мать.
– Не по себе дерево собрались рубить. Что, в слободе девок мало? Вон хотя бы наша соседка – Феня. Чем не подходит? И статная, и работящая, а как вышивает да вяжет – равных нет. Не нравится эта, у Чумаковых дочка не хуже. Или…
– Цыц, старая, – прикрикнул на нее муж. – Давно битой не была? Чего, дура, раскудахталась. Но многоопытная жена по тону поняла, что бояться пока нечего и продолжала:
– Перестарок она у них. Ведь и красавица, и приданого не счесть, а не берут ее почему-то. Тут бабы разное про нее говорят. И Кешка, урядников сын, к ней шастает по ночам, и…
– Не суй свой нос не в свое дело, – взревел хозяин. – Много вы, бабы, понимаете. Да вам любого человека грязью облить, что плюнуть. Лишь бы языками почесать.
На этот раз хозяйка почувствовала прямую угрозу и, отступив в дальний угол, замолчала, скорбно поджав губы.