К тому же, тогда как раз реформы начались и кооперативы всякие. И вернулся я домой отнюдь не с пустыми руками, да. И даже с рекомендациями – куда пойти и в какую дверь постучаться. Поэтому проблем, как говорится, с трудоустройством никаких не было.
Денег мы тогда наделали кучу и не одну. А толку-то? Всем-то по двадцать с небольшим годков – не копить, тратить хочется. Так что кабаки я посещал часто. И девок мы там снимали, случалось. Только, сам понимаешь, какие это девки. Да я к тебе как раз заходил тогда, рассказывал. Какой я был – мрачный, говоришь? Наверно. Ведь такое дело, любил-то я её по-прежнему, даже адрес пытался раздобыть, тем более сказал мне кто-то, разошлась она со своим…
Но копал я вовсе без толку, тогда ведь в одночасье всё сдвинулось, люди стали со старых квартир съезжать, снимать, где ни попадя. Не уследишь… А потом закрутился я, и вспоминал о ней в редкие, как говорится, минуты отдыха, больше по ночам, конечно. Не судьба, думаю – ладно, прорвёмся, самое страшное-то уже позади. И как-то раз приятель мне говорит: надоело по этим притонам шастать, давай устроим в субботу приватный вечер с выпивкой и девочками, то есть дамами, коньяку купим, то да сё…
Я ему: что, значит, за дамы? Имеются ли, так сказать, конкретные предложения? Милка, говорит, у меня завелась, хочу её впечатлить по полной, но ты не волнуйся – у неё подруга есть близкая, и не уродина отнюдь, я сам видел, и нормальная такая баба, очень не против выпить в приятной компании. А остальное уж, дружочек, на твоё личное усмотрение. Ладно, говорю, усмотрю чего-нибудь.
Были у нас тогда ключи от квартиры одной. Мы её привели, как полагается, в порядок, бельё, тож, постелили чистое в обеих комнатах, жратвы набрали всякой, банок иноземных, и расставили в произвольном порядке по столикам. Как сейчас помню, долго их почему-то не было. Потом – звонок. О, говорит мой дружбан, вот и девочки. Я галстук поправил и пошёл открывать. И конечно, ты уже понял, она – та самая подруга и есть.
Стоим мы в прихожей и друг на друга смотрим. А приятель-то и не заметил ничего, сразу свою кралю на лежак поволок, без всякого, понимаешь ли, угощения. Стоим, значит. И я говорю: «Что, теперь уже в девочки записалась?» – А она молчит, глядит на мой, стало быть, галстук с французскими узорами. И спрашивает потом: «Ну как, сына поедем смотреть?» – «Поедем», – говорю. И поехали.