Продолжаем искать среди арабских лошадей императора. Как же их много! Еще один кандидат, снова серый арабский жеребец, Али. Снова – с тяжелым грузом легенд. Остановимся на классической.
Али был захвачен как военный трофей в знаменитой «Битве у пирамид», в 1798 году, французским драгуном. Кавалерист подарил лошадь генералу Мену, тому, что принял на Востоке ислам и стал последним главнокомандующим Египетской армии. Кто-то говорит, что Мену просто отобрал понравившегося ему коня у драгуна. Не важно. Лошадь все равно попадет к генералу Бонапарту, тоже в качестве подарка.
Почему Мену решил расстаться с Али, ведь, по свидетельствам очевидцев, он очень нравился генералу? Разумное объяснение – лошадь не слишком ему подходила. Мену был слегка полноват для небольшого арабского коня, а Наполеону Али подходил идеально. Генералу Бонапарту подарок Мену понравился. Настолько, что он взял его на борт «Мюирона», корабля, на котором он в спешке, оставив армию, возвращался во Францию.
Учитывая опасность предприятия и небольшие размеры флотилии, офицерам, сопровождавшим Бонапарта, разрешили взять с собой по одной лошади. Сам Бонапарт, конечно же, мог взять больше. Скорее всего, именно так попали во Францию и Маренго, и Али.
А кто из них был с Бонапартом в битве при Маренго в июне 1800 года? Специалисты говорят о двух лошадях. Жеребце Дезире, привезенном из королевских конюшен, и Али. Маренго лишь получил имя в честь битвы. В каких еще сражениях отметился Али? Называют Эсслинг и Ваграм, оба – в 1809 году.
Еще раз подчеркнем, в каждую военную кампанию для Наполеона брали много лошадей, так что одни и те же имена для одного и того же сражения – это нормально. Маренго при Ватерлоо был, но император на нем не ездил. Про «лошадей Ватерлоо» мы еще поговорим, пока закончим с темой «серых арабских лошадей».
Их много, обо всех не расскажешь, но уже понятно, что «небольшие серые лошади» не такая уж и маленькая часть наполеоновской легенды. «Серые» превращаются в «белых», белые становятся символами славы и величия. Лошади прекрасно выглядят и дают возможность рассказать о себе все что угодно. Для легенд – то, что надо.
Только с легендой о любимой лошади не очень хорошо получается. Но ведь должна же она быть, обязательно должна! Не легенда – лошадь. Может, ее следует искать не среди «серых арабских»?