Что-то хрустнуло позади, но Макс подавил желание обернуться – он бы всё равно ничего не увидел.
– Показалось, – прошептал он себе под нос, словно надеясь, что если убедит себя, что ничего не происходит, то ничего и не случится. Но решил всё же ускориться, надеясь, что на пути нет корней или кочек.
Что-то свистнуло, ноги словно приросли друг к другу, и Макс растянулся на дороге, едва успев выставить руки, чтобы не влепиться носом в землю.
– Ну что такое… – обречённо простонал он.
* * *
– Макс, умоляю, вернись в Храм! Не ходи туда! – Макс стоял, привалившись к дереву и восстанавливая дыхание, а Лика ползала перед ним на коленях и, размазывая по лицу слёзы, упрашивала его передумать. Последний раз в таком состоянии он видел девушку тогда, когда сам случайно попался в её аркан. Только тогда на ней были обноски отшельницы, а сейчас – одеяние Первой советницы. Впрочем, новый наряд, выигрывая в роскоши, проигрывал в «количестве» – больше всего он напоминал купальник-бикини, увешанный драгоценностями.
– Лика…
– Мааакс, – если стенания Лики были исполнены отчаяния, то фразы Эйки звучали так, словно она пыталась уговорить на что-то очевидное полного идиота. – Кончай валять дурака, Лика права: тебе совершенно нечего там делать! Ты – Глас Салангана, в конце концов! Пусть другие дерутся! – Эйка, держа в руках некое подобие фонаря, представляющее собой наполненный светящимися насекомыми стеклянный шар, и в самом деле смотрела на спецназовца как на дурака. Впрочем, то, что она, Вторая советница Гласа Салангана, уже полгода как обитающая в храме и показавшая большие успехи в делах налаживания контактов с зелирийскими королевствами, стояла сейчас тут, сама пытаясь продышаться, уже говорило о том, что ей вовсе не плевать на Макса и перспективу его бесславной кончины. Почему никто из них не рассматривал любой иной исход, – парень не понимал.
– Эйка права, Макс! – всхлипнула Лика. – Ты – Глас Салангана! Не уходи, не бросай Теократию! Только прикажи – армия будет готова выступить к утру! Хочешь, её возглавит Ласса, хочешь – я, но не ты сам, Макс! Ты нужен нам!
Макс вздохнул и сел на траву там же, где стоял. Он протянул руку и вытер слёзы с красных глаз Лики.
– У Теократии есть вы. Ты видела, что случилось, слышала мой пересказ слов Хамки, которые он сказал мне, уходя.