Дни Жанны текли своим чередом. Встречи с Марком стали почти обыденностью. Несколько дней после визита Никиты она колебалась, боясь пригласить Марка домой, но страх постепенно угас, растворившись в рутине учёбы и тёплых объятиях своего парня. Почти каждый вечер она созванивалась с Кристиной по видеосвязи, наблюдая за её счастливой жизнью и искренне радуясь за подругу. Мир Жанны, несмотря на тень Никиты, начал медленно возвращаться к прежней, относительно спокойной, жизни.
Для Никиты же все изменилось кардинально. Женщины потеряли для него былой блеск. Его больше не привлекали мимолетные связи, не волновало желание обладания, не манили лёгкие победы и последующая головная боль от влюблённых в него женщин. Его единственной целью, единственным объектом его желания стала Жанна. Но это желание было иным. Не физическое влечение, а потребность в внутреннем спокойствии. Ему больше не нужно было срывать свой стресс через секс. Теперь это было другое. Теперь он находил своеобразный наркотический дурман в ее страхе, в ее непонимании, в ее зависимости. Каждый вечер он просматривал фотографии Жанны, тихо раздражаясь при виде Марка рядом с ней. Ему хотелось вернуться, вновь увидеть её страх, но прошлое посещение показало ему, что это был просчет. Теперь нужен был новый подход. Он должен был создать у Жанны зависимость не от его физического присутствия, а от его защиты. Он должен был стать для неё необходимой, единственной опорой, настолько, чтобы любое его унижение и оскорбление воспринималось ею как меньшее зло, чем жизнь без него. Он хотел превратить её страх в лояльность, а ее зависимость – в покорность. Он считал это справедливым обменом: его защита – за её спокойствие. За затихание голосов его жертв, за исчезновение фантомного запаха лечебницы, преследующего его по ночам.
План Никиты был выстроен с холодной, расчетливой точностью. Он решил не просто подчинить Жанну, а влюбить её в себя. Грубая сила была неэффективна; нужна была тонкая игра, нежность, терпение. Наличие Марка? Никаких проблем. В глазах Никиты Марк был всего лишь подростком, "молокососом", недостойным Жанны. Она, в его представлении, была женщиной, предназначенной для сложных, зрелых отношений, для мужчины, способного понять её глубину и сложность. Марк же был лишь временным увлечением, детской забавой. Она выглядела, по его мнению, слишком серьёзной для него, как няня, заботящаяся о неопытном юноше.