Утром, после бессонной ночи, и разговора с Алиной, Алексей почувствовал, что его сомнения и тревоги стали еще сильнее, и что он больше не может терпеть это состояние, и что он должен действовать. Он понимал, что больше не может закрывать глаза на происходящее, словно страус, прячущий голову в песок, и что он должен действовать, и идти к своей цели. Он решил поговорить с Алиной, поделиться с ней своими кошмарами, и своими опасениями, но она лишь отмахнулась от него, словно от назойливой мухи, и ее слова были пустыми и бессмысленными.
"Ну, что ты такое говоришь? – сказала она с долей раздражения в голосе, словно учительница, поправляющая ученика. – У тебя просто переутомление. Тебе нужно больше отдыхать, и меньше думать о всякой ерунде, и тогда всё будет хорошо. Ты всё принимаешь близко к сердцу. Расслабься, и всё будет хорошо."
Она сказала это с таким безразличием, словно он жаловался на пустяк, и ее слова прозвучали словно звонкий удар, от которого его сердце сжалось еще сильнее. Алина, казалось, совсем не замечала того, что происходило вокруг, и ей было комфортно в этом "идеальном" мире, словно в тёплой ванне, где она ни о чем не беспокоилась. Она не хотела ничего менять, словно боялась спугнуть свое счастье, и не понимала, почему Алексей так переживает, словно он был инопланетянином, живущим в другом мире. Алексей понял, что Алина не может его понять, и что он не может рассчитывать на ее поддержку, и он почувствовал себя одиноким в своей борьбе за истину, словно отшельник, живущий в пустыне. Он понял, что он должен действовать сам, и что ему придется полагаться только на себя, словно одинокий воин, идущий на войну против целой армии.
После пробуждения от жуткого сна, и разговора с Алиной, который, как обычно, был бессмысленным, Алексей начал замечать всё больше странностей, которые раньше ускользали от его внимания, словно он смотрел на мир сквозь мутное стекло, или которые он старался игнорировать, словно боясь признать истину. В столовой Нейро-центра, где всегда царила атмосфера радости и благополучия, он обратил внимание на одного из сотрудников, который, видимо, только что пришел на работу, словно новый ученик в классе. Сотрудник, проходя мимо стола с напитками, случайно пролил на себя тарелку горячего супа, словно неловкий ребёнок. Но, вместо того, чтобы выразить недовольство, или хотя бы вскрикнуть от боли, он не проронил ни слова, не показал никакого недовольства, а лишь тупо улыбнулся, словно марионетка, выполняющая приказ, и его взгляд был пуст, как у куклы, и его лицо не выражало никаких эмоций, словно он был неживым, а просто выполнял свою программу. Алексей был поражен, словно увидел привидение, и он понял, что это ненормально, и что это как-то связано с теми ужасами, которые он увидел во сне.