Про них говорит однорукий? Именно про такие случаи?
Но Тар”лах долго не говорил: он быстро закончил и повел всех за собой. На задний двор казармы. Туда, где гоблиненок так часто занимался тьмой.
Надеюсь, Прожора не вылезет в самый неподходящий момент. – подумал гоблиненок, обшаривая глазами все трещинки в полу, стараясь заметить своего паука.
С облегчением он выдохнул. – Прожору нигде не было видно.
На пару минут однорукий их тут оставил, но затем вернулся с целой кипой закрытых горшочков. Нести их ему помогал Дах. Справились они в две ходки.
Каждый такой горшочек, плотно накрытый тканью и завязанный веревкой для надежности, Тар”лах поставил перед каждым из детей, которых рассадил в круг. Благо, места тут хватало.
– В каждом сосуде перед вами заперты сотни мухоедок. Эти твари очень чувствительны к любому малейшему использованию Крови, – для них это признак опасности. В остальное время они спят. Сейчас – тоже.
Зур”дах взял в руки закрытый тканью сосуд. Прислушался. Ничего. Ни звука изнутри не доносилось.
– Сказал же, – раздраженно кинул однорукий, – Спят, нечего их раньше времени тревожить.
Гоблиненок поставил сосуд на место.
– Как только у вас получится Пробудить Кровь, – они сразу загудят как встревоженный рой, – не заметить невозможно.
– Так! Поставьте перед собой на расстояние вытянутой руки и не трогайте.
Зур”дах чуть отодвинул сосуд от себя.
– Теперь я объясняю, что вам нужно сделать: те из вас, у кого это уже получалось, попробуйте вспомнить то самое ощущение, которое возникло, а если не выйдет – будем пробовать по-другому. А те, у кого ни разу кровь не пробуждалась, попытайтесь прямо сейчас очень сильно разозлиться, вспоминайте самое плохое, что с вами случилось и очень сильно и быстро дышите, практически до потери сознания – сердце должно быстро колотиться, а в глазах потемнеть. Начинаем.
Зур”дах сел и сосредоточился.
Ну я же могу использовать Глаза и так, без плохих воспоминаний. Это же совсем просто.
Он тут же оглянулся на других – все были погружены в себя, часть детей даже закрыла глаза.
Гоблиненок пожал плечами, пару мгновений он искал внутри кровь, еще секунда – и вся кровь хлынула к глазам. Они в то же мгновение изменили свой цвет, а мир вокруг исчез. Остались только светящиеся точки жизней вокруг. Жизни его одногруппников. Он не любил этот момент, когда оставался практически слеп. Чуть присмотревшись к точкам он заметил, что возле каждого из гоблинят тускло светятся по нескольку десятков совсем мелких огоньков – те самые мухоедки.