– Ладно гнать-то! – я отодвинулся от стола, развернулся и включил плеер.
Музыка ворвалась в помещение жесткими гитарными рифами, пропущенными через дисторшен. Отец говорил, что лишь народная музыка способна пережить тот хаос, который царил здесь лет двести назад. И действительно, гитарам уже незнамо сколько веков, а вся эта электроника их так и не заменила. Из народных мотивов любил больше всего песню «Шашкою своею рубит в фарш врагов», правда, за шумом визжащих гитар слов там не разобрать.
– Сделай потише, – проорал мне в ухо Леха. – Не люблю такой музыки.
– Что ты вообще понимаешь в народной музыке! – я убавил громкость. – Это очень старинная песня. Говорят, ей не одна сотня лет.
– Да знаю я. – Леха сделал кислую рожу, будто лимонов объелся. – Даже слышал один из первых вариантов. Мне отец давал послушать. У него такая штука старинная была.
– Патефон?
– Нет, патефоны вообще в каменном веке были. Тоже плеер, но музыка на дисках записана, а не на кристаллах. А песенка та мне намного больше понравилась. Там гитар и вовсе нет, и даже слова другие, хотя мотив тот же. – Леха напел, жестоко фальшивя. – Прилетит к нам волшебник, в голубом вертолете, и бесплатно покажет кино.
– Чушь какая-то! – фыркнул я. – Волшебников не бывает! А голубые вертолеты, между прочим, используют спасатели, а не кинопрокатчики. И вообще, кто тебе кино бесплатно покажет? Так я и поверил. Заманят куда-нибудь и запугают до смерти.
– Да в том-то и дело, что тогда люди не боялись, Вот ты пробовал не бояться? – Леха снова затянул свою бодягу.
– Как можно не бояться, когда страх тебя насквозь пропитывает? – меня аж злость взяла от этой тупости. – А главное, зачем не бояться? Ведь известно – пять минут страха удлиняют жизнь на полчаса.
– Скорее укорачивают, – тихо сказал Леха. – Расшатывают нервы.
– Совсем сдурел что ли? – с негодованием спросил я и наизусть прочитал из школьного цитатника. – Страх укрепляет нервы и поддерживает тело и дух в должной спортивной форме.
– В том-то и дело, что мы ошибаемся, – да, если Леха себе что-нибудь в голову вобьет, то выбить очень трудно.
– Кто – мы? – я разозлился, меня поражает вот это свойство некоторых людей, отвечать за всех сразу. – И в чём ошибаемся?
– Мы – это мы. – Леха опустил глаза в чашку с чаем. – Все мы. Ну, не смогу тебе объяснить, у меня слов не хватит. Давай тебя кое с кем познакомлю, и тебе всё объяснят.