– Я?
– Ты-ты, а что ты удивляешься? Кто тут лечащий врач? И не забывай, что ты и Михаил Потапович ее первые и настоящие друзья. Она очень радуется тебе. Надо бы Мишу затащить как-нибудь, а то по алкашам разъездился с Ольгой Васильевной.
– Да, что-то стало их много после мобилизации. А еще больше женщин. Я такого никогда не видела, чтобы так опускались. Спасибо Ольге Васильевне, что взяла мои дежурства.
– Ольга Васильевна хороший и добрый человек. С ее контингентом по-другому и нельзя.
– Это да, я до сих пор теряюсь. А насчет Риты вы правы, она и правда радуется, почти как ребенок, – она с тревогой посмотрела на него.
– Нет, с головой у нее все в порядке. Просто она в шоке и отгораживается от всего мира, оставляя только хорошее для себя, – он посмотрел в окно, шел снег. Перед глазами встала нагруженная мокрым скарбом телега, застрявшая в поплывшей колее, а мула нет, только следы копыт уходят в лес, глубокие, будто бы залитые цементом на мертвом поле.
Евгения Николаевна кивнула сама себе, борясь до сих пор с синдромом самозванца. Но тревога так и не сошла с лица. У нее развилось небольшое количество нервных тиков и жестов, обращенных к себе, заметных только специалисту, но так ей было проще бороться с напряжением. Тимур Каримович не раз показывал скрытые нервные тики Максима Сергеевича, которые он не замечал или не придавал значения. Их всех надо было лечить, безжалостно.
Она поправила халат и косу, зажатую безликой заколкой на затылке. Бледность шла ей, ярче горели веснушки и чуть красноватые губы, которые она так и не разучилась кусать в моменты раздумья, но прогресс был – с косой больше не играла.
Кладовка, переделанная под палату, создавала свою атмосферу, отличную от других палат. Здесь пахло больницей, но иначе. Марина Игоревна принесла банку с зернами кофе, Катя и Надя приносили букеты из опавшей листвы, пускай и в пластиковых бутылках, но становилось уютнее. Портила все духота, чтобы проветрить глухую комнату, приходилось часто открывать дверь, но надо было увести Риту, иначе она забивалась в угол, и начинался очередной приступ паники, заканчивавшийся пустой рвотой, в желудке почти ничего не было.
Они вошли, Евгения Николаевна подошла к койке и поправила пижаму. Рита слабо улыбнулась, послушно поднимая руки, приподнимая тело, тут же падая без сил.