Согласно военному кодексу Ирака, невыполнение приказа командира влечет за собой автоматическое попадание под военный трибунал.
– Ну, как там дела?
– Все плохо. Он на допросе.
– Опять? – Теперь его допрашивает Ирак. Америка передала свои обвинения временной администрации.
– И что это значит?
– Что обвинять его будут две страны.
По законам шариата, за совершение умышленного убийства предусмотрена смертная казнь.
Салим спит, сидя на коленях. Плохо, потому что голова то и дело норовит опрокинуться на пол вместе с телом. Но лечь не дает военный, поставленный охранять заключенного. Бьет через клетку электрошокером, чтобы Осман встал, когда тот начинает заваливаться. Бьет еще раз, когда тот начинает медленно, но все же вставать. Слышит от напарника раздраженное «لم يعد مقيما» (он все равно уже нежилец) и прекращает.
Бьет напоследок, а потом прекращает.
Других заключенных в камерах не видно. Слышно где-то вдалеке.
Кто-то также бьет мужика электрошокером, заталкивает буйного в камеру или наоборот вытаскивает бунтовщика.
Кричат они не столько из-за несправедливости, сколько из-за безумия. Кажется, что кто-то тут сидит годами.
Хотя это просто тюрьма перед судом.
– مهلا, – снова обращается он к охраннику. – ما اسمك? (как тебя звать?).
– لا يهم. (не важно).
Салим усмехается. Почему люди такие невоспитанные? Что там, в Америке, что здесь, в Ираке?
Почему воспитание приравнивается к слабости? Особенно сейчас.
– استمع (послушай), – продолжает испытывать судьбу Осман. – اعلم ما تكون. لقد وقفت أيضًا كحارس منذ عامين بينما كان ابني يحاول الهروب إلى المنزل تحت الرصاص. (я знаю, какого тебе. я также стоял пару лет назад на посту, пока мой сын пытался добежать под пулями до дома), – сглатывает, хватает воздух ртом, боится, что сил договорить не хватит, – أريد فقط أن أعرف أنه ركض هذه المرة (я просто хочу знать, что в этот раз он добежал).
– أعطني اللعنة (да мне похуй), – отвечает человек в камуфляже, подтягивая на плече ремень, на котором висит оружие.
Врет. И Салим это знает.
– لم أرغب في الذهاب إلى الحرب (я не хотел идти на войну), – говорит плененный иракец куда-то в пустоту. Охранник своего лица не показывает. – أراد البقاء في المنزل والصلاة إلى الله. أردت أن أقضي آخر يوم لي مع ابني (хотел остаться дома и молиться Аллаху. Хотел провести свой возможно последний день с сыном).