«Картина совершенно не виновата в сумасшествии сына», – заключил Гольберг-старший и смирился с присутствием в гостиной «Вселенной».
В последнее время Анатоль вел себя, мягко говоря, странновато. Мог неожиданно перевести разговор на другую тему, ни с того ни с сего вспомнить, как на него покушались и как его спасла телохранительница…
«Лёка, кажется…» – вздыхал Гольберг и предпринимал очередные попытки разыскать девушку. Но все оказывалось безрезультатно.
Открыто Анатоль никогда не вспоминал телохранительницу и бывшую подружку. Даже запрещал о ней говорить. А потом молча шел на выставку или аукцион, покупал очередную картину Эдуарда Непомнящего (произведения художника успокаивали Анатоля), напивался и в пьяном бреду начинал разглагольствования о своем чудесном спасении.
Анатоль поймал себя на том, что опять рассматривает картину. Там в глубине космоса сияли звезды, туманности и… крошечные островки жизни. Эдуард в своем интервью назвал странные образования Станциями Жизни. Художник посвятил космосу и Станциям целую серию своих работ, большинство из которых теперь красовались на стенах в апартаментах Анатоля.
– Вот ведь, зараза! – выругался Анатоль, пролив на сумасшедше дорогой ковер не менее дорогое шампанское.
Молодой человек посмотрел на опустевший фужер в своей руке и направился к бару за очередной порцией выпивки. Начинать вечер пятницы он предпочитал с легких напитков. По дороге взгляд опять упал на валявшуюся в углу карточку с номером врача засекреченного НИИ. В том институте была… Елена, так похожая на…
Анатоль не совсем трезво мотнул головой и принялся наливать в фужер шампанское. Карточку НИИ ему, конечно же, выдали не для связи с неожиданно повстречавшейся ему незнакомкой, что-то записывающей в тетрадку на скамеечке под кронами клена… Просто его отец Борис Гольберг попытался предпринять очередную попытку по лечению сына от алкоголизма. Кто-то из высокопоставленных знакомых сообщил миллионеру, что в институте имеются уникальные разработки.
Неожиданно зазвонил телефон. Анатоль уставился на незнакомый номер. Долго соображал и прикидывал, кому же он мог всучить номер своего мобильника на последней вечеринке, плавно перешедшей в оргию.
Телефон продолжал натужно играть мелодию звонка.
Не ожидая ничего хорошего, Анатоль осторожно поднес трубку к уху, нажал на прием звонка. Его сиплое «а-л-л-л-о-о…» больше походило на предсмертные хрипы умирающего.