Я чуть не выронила браслет. Потому что в комнату, разбрызгивая на пол капли воды, вышел Дион.
Я замерла, глядя, как он спешно вытирает волосы полотенцем. Второе, точно такое же, он обернул вокруг пояса.
Впрочем, оно почти не прикрывало его загорелое тело.
Он не замечал меня, а я была не в силах выдавить из себя ни единого звука.
Только зачаровано смотрела как с его угольно-черных волос стекают ручейки воды, оставляя на загорелом мускулистом теле полосы, блестящие в лучах солнца.
Он был как греческий атлет из музея – безупречно сложен, будто создан позировать скульптору с диском или копьем в сильных руках.
Вчера я видела его в одежде, но даже не думала, что под ней могут скрываться круглые бугры мышц и вздымающийся с каждым вздохом рельефный живот.
– Ну что, пойдем отмечать помолвку? – радостно спросил он у отсутствующих в комнате «господ».
Дион отбросил в сторону мокрое полотенце и поднял на меня взгляд своих фиолетовых глаз. Улыбка, предназначавшаяся не для меня, стерлась.
– Кара? – растеряно спросил он.
– Не хочешь надеть его обратно? – ледяным голосом спросила я, протягивая парню браслет.
В груди будто все окаменело. Я не заплакала, нет. Сжала зубы так, будто хотела, чтобы они треснули.
Дион неуверенно обвел взглядом заставленную чемоданами комнату.
– Как ты сюда попала?
– Ты не запираешь двери, – мой голос звучал безжизненно, внутри все будто заледенело.
Он в ответ только улыбнулся. Весело блеснули насыщенно фиолетовые глаза. Как же они отличаются от привычных мне карих!
– Я рад, что ты пришла, – ответил он.
Дион так и продолжал стоять передо мной в одном полотенце, влажные черные пряди прилипли ко лбу, сильные руки безвольно опущены.
Я демонстративно тряхнула браслетом.
Он посмотрел на артефакт, чуть склонив голову. Поднял на меня изучающий взгляд.
– Ты правда хочешь, чтобы я его надел?
Я увидела, как напряглись его мышцы.
– Да! – выпалила я.
– Хорошо.
Он сказал это так просто, будто ничего особого и не происходило. Ах, я, герцог Романов, всего лишь снял брачный браслет! Ах, это сродни разрыву? Да что вы говорите, Кара Осм… Небесная! Какая досада! Вы же знаете, мне за это все равно ничего не будет. Я же герцог, я же Романов.