– Дочка твоя? – С умильным выражением лица спросил этот… как его? Анжей. Анжей Соллан, точно. Звучит вроде и на наш манер, и что-то иное, чужеземное чувствуется.
– Нет! Эта девочка – наследница Алаурии!
– А, то есть ты ее нянька?
Я нахмурилась. Ну правда! Да, княгиня Иона часто оставляет на меня дочь, но обозвать меня нянькой?
– Сам ты нянька! А я готовилась магом стать!
Парень рассмеялся, озорно сверкнув глазами. И я заметила, что они у него разные: левый зеленоватый, а правый – синий.
– Да ладно! Мастер Матей вот меня нарочно издалека вызвал, чтоб учить каменному делу. Зачем ему девчонка?
– А зачем ему чужеземец? – я кинула на пол брошку с шубки – малахитовую ящерку. Она зашевелилась и шустро побежала к испуганному моей магией парню.
Рядом на всю избу загремел гулкий голос Хозяина Гор:
– Угомонитесь, а то оба восвояси отправитесь!
***
Мы пили чай. Привычное дело, старый мастер обожал чаи гонять. Когда он жил в замке князя, нас, детей, пугали стариком, говорили, может любого за плохое поведение в камень обратить. Кто ж знал, что правда это.
Я тогда была в услужении у молодой княгини Ионы, и, как и все, поначалу чуралась старого мастера. А после вдруг заметила, что у самой дар есть. Не такой, как у Хозяина Гор, Матея Олдрича, который мог повелевать горными недрами в этих местах, и не такой, как у князя Алеша, который мог обращать что угодно в самоцветы. Раз: и вот тебе ландыш не живой цветок, а из лунного камня сделанный!
Мой дар был иной: я умела каменное заставить двигаться. Не оживить, нет. Но каменная ящерица могла бегать по комнате с неделю.
– Тебе учиться надо, – сказала мне молодая княгиня, когда впервые заметила дар. И стала все чаще отправлять меня к старому Матею. Тот уже перебрался из замка в свою избу, еще выше в предгорьях, и был рад меня видеть. Звал «внучкой», говорил, что вот вырасту, так научит он всему… Обещал ведь!
Волком глянула на парня. Тот безмятежно прихлебывал травянистый настой и делал комплименты Корине. Юная княжна зашла в избу, скинула намокшую от снега шубку, и теперь смеялась, хохотала, жевала пряники, и требовала «деда Матея» сделать ей новую игрушку и бусики блестящие.
– Даянка, ну не могу я тебя учить, видано ли дело, девицу к камням подпускать, – бормотал старик.
– А осенью еще иначе говорили! Мол, приезжай зимой, учить стану! Только у меня, мол, дар есть! – горько бросила я.