– Только не говори мне, что это…
– Да, ты абсолютно прав, ведь это магическое существо, которое я призвал с помощью ритуала.
– Во имя всех богов…
– Полагаю, они к этому тоже причастны, ведь на днях мне явилось видение о том, что я должен это сделать, – произнёс Гельвар, небрежным кивком головы указывая на магический круг.
– Да дай ты мне сказать, старый ты забулдыга! Опять надрался с горя и в пьяном угаре начертил неведомую хреновертину! – в сердцах воскликнул староста, возмущённый лишением его возможности хоть что-то сказать.
– Могу продолжать? – спокойно спросил колдун.
– Да!
– Тогда слушай…
Уложив уснувшего младенца в кроватку его покойного сына, Гельвар рассказал о том,как после утраты зарылся в древние свитки и фолианты, пытаясь отыскать способ вернуть родных, совместно с этим осушая все запасы алкоголя в погребе. К великому сожалению, выпивка закончилась много раньше мудрёных свитков. В очередной день, убеждаясь, что его надеждам не суждено сбыться, его сознание резко погрузилось в некий транс, где колдуну явился этот магический круг и знание того, для чего он нужен и когда необходимо провести ритуал. Тот, кого он призвал, отчасти не являлся человеком, но об этом Гельвар умолчал, сообщив лишь только то, что отныне судьба мальчика связана с ним и от мальца многое будет зависеть в будущем.
Ближе к вечеру, когда была найдена кормящая мать, у которой есть лишнее молоко для малыша, Тормод покинул дом Гельвара и по пути к себе пребывал в раздумьях – что за судьба уготована мальцу и как она повлияет на них…
– Хех, в любом случае – будет интересно…
Глава 4
На отдалённом берегу находилось трое: седовласый старик, укутанный в тёплую молочно-белую мантию, и двое детей – девочка и мальчик лет семи, с удовольствием слушавшие рассказы старого колдуна. На девочке были сапоги из плотной кожи, тёплые штаны и меховое платьице с широким поясом, расшитым различными узорами, мальчик же был в обычной домотканой тунике со схожим поясом и в кожаных штанах – казалось, ему вовсе не холодно.
– … вот так всё и появилось… Агвид, ты так в Катарине дыру прожжёшь, если продолжишь на неё смотреть – о чём я до этого говорил? – беззлобно проворчал Гельвар на вновь отвлёкшегося сына.
Девочка мило покраснела, осознав, что всё это время на неё пристально смотрела пара фиалковых глаз, при этом сморщив в показательном возмущении носик, и показала провинившемуся язык.