Спустя некоторое время он вышел с подарком из дома, не боясь прогадать и не успеть до того момента, как именинница проснётся – Катарина, несмотря на всю свою прыть, была отъявленной соней, а сегодня она имела право проспать до самого начала празднества, спланированного до вечера.
Светило уже полностью показалось, даря приятное тепло, лёгкий ветерок растрепал волосы Агвида, ещё больше превращая их в образец птичьего гнезда, разве что без веток и грязи.
На улице было относительно тихо, казалось, только кузнец не спит, стуча большим молотом по пока ещё бесформенному куску металла, да учитель по фехтованию – Енай – который сидел на крыльце в своём любимом качающемся кресле, лениво потягивая табачный дым из длинной трубки.
Путь до дома главы деревни занял одну треть часа. А Агвид всё думал, как лучше поздравить Катарину, строил множество вариантов, но все они были отметены в сторону, подобно шелухе, оставляя один-единственный – окно в её комнату было открыто.
Дом главы деревни был единственным, у которого был второй этаж – именно на нём находилась спальня Катарины.
Поставив подарок на землю, он прыгнул вверх, цепляясь за карниз, который находился не низко от земли и не каждый бы даже допрыгнул до него, хотя такое никто и не пытался сделать.
Аккуратно забравшись в спальню, он чуть не забыл, зачем пришёл – на кровати лежала девушка, в которой сложно было признать его подругу. Белоснежная сорочка была немногим светлее кожи спящей, нежное лицо со слегка пухлыми губами и прямым носом не кривилось, как обычно, а умиротворённо улыбалось, и водопад русых волос, отливавших золотом на лучах светила.
Пару мгновений ему понадобилось для того, чтобы заново научиться дышать, чуть больше – нехитрым заклинанием поднять подарок к себе.
Аккуратно, боясь потревожить её сон, он поставил статуэтку птицы на письменный стол, перед этим наложив особое заклинание на подарок – какой бы Агвид был сын колдуна, если бы подарил обычную деревяшку, хоть и собственноручно выструганную.
Агвид уже собирался уходить, как спонтанное желание овладело им. Не смея противиться ему, осознавая всю глупость того, что собирался сделать, он наклонился над спящей, вдыхая приятный запах гардении, и поцеловал в уголок губ, при этом краснея, подобно металлу в печи.
Выпрямившись, он ощутил опьянение от счастья, смешанного со страхом, и шатающимися шагами постарался как можно быстрее уйти от места преступления.