– Что, маленькая? – тихо спрашивает меня она.
– А можно ты будешь моей… мамой? – запинаясь прошу я её. – Ну, как будто я уже хорошая, и у меня есть… мама, а?
– Малышка моя, – сквозь слёзы произносит Таня. – Можно…
Она еще говорит, что я заслужила маму, пусть даже и такую. Я сначала не понимаю, о чём она говорит, а потом улыбаюсь своей новой мамочке. Я просто улыбаюсь ей, потому что она такая, как в моих мечтах. В самых волшебных, когда я ещё не понимала, что я плохая.
– Это неважно, что ты не можешь ходить, – объясняю я ей. – Главное, что ты есть… мамочка…
– Ангелочек просто, – шепчет мамочка, прижимая меня к себе, хоть ей это сделать не очень просто из-за коляски. – Как тебя по имени зовут?
– Каждый раз по-разному, – честно признаюсь я ей. – То Овцой, то Дурой, а последние два дня – Синицыной.
– Тогда я буду звать тебя Алёнкой, можно? – спрашивает она меня.
– Ты мне имя дала… Настоящее! – я плачу, да я просто реву, потому что мне мамочка имя дала! Я больше не плохая! У меня имя есть!
Мы немножко плачем вдвоём, а потом мамочка начинает думать, что делать дальше, а я вдруг вспоминаю, о чём мне девочки говорили во сне. Поэтому я оглядываюсь, обнаруживая, что мы на тропинке стоим. Значит, нам нужно во-он туда, потому что там деревья большие и в их корнях можно полежать будет. Ну, наверное.
***
Я натаскиваю веток, чтобы уложить мамочку, и куртку ещё подстилаю, потому что здесь очень тепло. А потом помогаю ей лечь и тоже от лишнего избавиться. Мы с ней только в больничных рубашках остаёмся и в трусиках, потому что мамины штанишки забрали, но это не страшно, потому что жарко вокруг. Я делаю так, чтобы ей было удобно, а потом сажусь рядом и начинаю рассказывать.
– Тут вокруг волшебный лес, – объясняю я, вспоминая рассказанное. – К нему нужно по-доброму, потому что сказка. Нельзя о страшном думать и о плохом тоже, потому что мы тут одни и уже хорошие.
– А почему хорошие? – спрашивает меня мама.
– Ты всегда была, – рассказываю я. – А я уже стала, потому что ты мне имя дала.
– Господи, неужели одного имени достаточно? – тихо говорит мамочка, как будто не знает, что это самый верный признак.
– Я немножко посижу, – продолжаю я. – Подышу, а потом пойду за ягодами, чтобы мамочке было что покушать.
А она опять плачет и обнимает меня, укладывая рядом с собой. Мамочка очень растерянная, но верит мне, поэтому прижимает к себе, будто мне холодно. Она просто волшебная, как и сказка вокруг. И я начинаю рассказывать сказку, в которой все добрые и хорошие, друг другу помогают и никогда никому подарки не приносят. Мамочка спрашивает меня о подарках, а я поворачиваюсь на животик, чтобы показать.