– Как тебе еда? – постаралась начать разговор Рикке.
Только сейчас я заметил, что среди более старших членов семьи стало значительно тише. Даже Арон прекратил выдавать нелепые комментарии, ковыряясь в своей тарелке с подтаявшим мороженным. Свай же был мрачен, как никогда ранее. Именно посмотрев на него, я понял, что не только Малене теперь все знает. И, возможно, инцидент с миссис Остенсон вселил страх как раз-таки в него – мальчишку, который уже услышал о своей возможной рои в новой эре фарфорового убийцы, а теперь осознал, насколько близка может быть опасность. Ведь, по правде, многие до последнего верят, что все плохое не коснётся их и их близких, что это все где-то далеко, происходит с другими людьми. Но, когда беда затрагивает кого-то из твоей семьи или друзей, только тогда ты начинаешь осознавать, что эта реальность, в который мы все живем. И мир действительно тесен, так что абстрагироваться от чужого горя не всегда получится, ведь совсем скоро оно может дойти и до тебя. Я видел это по его лицу – Свай боялся. Боялся точно так же, как я несколько недель подряд.
– Вкусно. – коротко ответил я.
Желание говорить больше не появилось ни у кого. Почувствовав общую атмосферу, даже двухгодовалая Лине изредка лепетала что-то себе под нос, не осмеливаясь нарушить тишину. Для Арона, Самуэля и Тине ужин прошел хорошо, и события вечера его не омрачили, но вот на приёмных родителях и Свайе он отразился даже больше, чем на мне самом.
Мой новый день начался с раннего подъема и сбора в институт. После возвращения из ресторана я поставил приемных родителей перед фактом, что возвращаюсь к прежней жизни. Конечно, не стал вдаваться в подробности, но упомянул, что сегодня в нашем кругу есть другой ребенок, за которого действительно стоит переживать. С начала всей этой истории ни один человек не узнал меня, да даже миссис Остенсон предположила только потому, что признала Рикке, хотя, как оказалось, шесть лет назад достаточно активно следила за всеми подробностями моего чудесного спасения. А ведь мои фотографии того периода постепенно вновь начали всплывать наружу, все чаще мелькая на экранах телевизоров и в газетах. Вся эта идиллия омрачалась лишь одним человеком – Малене. Поэтому я нисколько не сомневался, что мое место сейчас – подле нее, какие бы обещания она мне не давала.