– Кто ничего не видит?
Все оторвались от жуткого зрелища, послушные суровому голосу. Трое подняли руки – слабые, бледные, тонкие полоски – райские стежки в черноте. Среди них был мальчик, который даже не взглянул на врата, а только раскачивался из стороны в сторону, сидя на корточках.
– Я повторяю вопрос. Кто ничего не видит?
Все молчали.
Признавшихся поманило к себе зловещее существо – двое подошли, третий не хотел подниматься, продолжая раскачиваться. Его приподнял добряк, что встречал их на входе.
– Все будет хорошо, для тебя все закончилось, не бойся, ты все забудешь, – мягко успокаивал он, и мальчик послушался, зачарованный бархатистым голосом, и доверчиво подступил (Радан вдруг понял к кому) к темному змею.
Тот увел сначала этого мальчика, потом другого – они исчезали вместе, а возвращался один лишь зверь. Раз. Два. Три. Куда они уходили? Домой? Радану вдруг захотелось поднять руку.
– Один из вас лжет. Я в последний раз спрашиваю: кто ничего не видит?
Все молчали.
– Хорошо, это легко проверить. Подходим к вратам.
Девять детей сразу сдвинулись в нужном направлении, но один – со спутанными волосами – замешкался, последовав за остальными после секундной заминки. Этого хватило.
– Лгать грешно, тебя не учили дома?
Мальчик в ужасе закричал и бросился прочь, думая, видимо, что выходит в открытый космос, но на самом деле его несло точно туда, откуда исходил голос. Змей, забравший выбракованную троицу, настиг и четвертого – нырнув в черноту, как в воду – и через миг оказался подле обманщика, перехватив его руками за пояс. Пойманный мальчик бился в кольце чужого захвата – так они и исчезли.
Наступила глухая тишина, как после раскатов грома.
– Что с ними будет? – спросил Радан человека в черном.
– Ничего – жизнь. Остальных – поздравляю. На сегодня – свободны. Осваивайтесь. Завтра на рассвете начнутся занятия. Не опаздывать, – последние слова незлой колдун произнес, глядя Радану в глаза.
Притихшие мальчики выстроились в цепочку перед лестницей. Радан смотрел вверх с ужасом: у него так болела нога, что чертова лестница казалась бесконечной. Пропустив всех вперед, он поднялся последним. С каждым шагом пройденная ступень стиралась, словно воспоминание, и у самого выхода последняя растаяла в темноте, как не было.
Радан думал о тех четверых, кого