Я быстро вышла из кухни и направилась наверх, в свою старую комнату. Комнату, которая будет моей по выходным.
Я разделась, сложив одежду аккуратной стопкой на краю двуспальной кровати. В этом мы с Натэниелом были согласны. Я делила с ним постель с воскресенья по четверг в любое время, когда оставалась на ночь, но в пятницу и субботу я спала в комнате, которую он зарезервировал для своих сабмиссивов.
Теперь, когда в будние дни у нас были более традиционные отношения, мы оба хотели быть уверены, что по выходным у нас будет правильный настрой. Нам обоим было бы легче поддерживать этот настрой, если бы мы спали раздельно. Для нас обоих – да, но, возможно, для Натаниэля это было особенно важно. Он редко делил постель со своими сабмиссивами, и романтические отношения с одной из них были для него в новинку.
Я голой вошла в игровую комнату. В прошлые выходные Натаниэль водил меня по комнате, объясняя, обсуждая и показывая то, чего я никогда не видела, и несколько предметов, о которых никогда не слышала.
По сути, это была скромная комната – деревянные полы, темно-коричневая краска, красивые шкафы вишневого цвета и даже длинный стол, вырезанный из дорогого дерева. Однако цепи и кандалы, обитые кожей скамья и стол, а также деревянная скамья для битья выдавали назначение комнаты.
Под свисающими цепями меня ждала одинокая подушка. Я опустилась на него на колени, приняв ту позу, в которой, как объяснил Натаниэль, я должна была находиться всякий раз, когда ждала его в игровой комнате: ягодицы опущены на пятки, спина прямая, правая рука лежит поверх левой на коленях, пальцы не переплетены, голова опущена.
Я занял позицию и стал ждать.
Время медленно шло вперед.
Наконец я услышал, как он входит через парадную дверь.
“Аполлон”, – позвал он, и хотя я знал, что он произнес имя Аполлона, чтобы снова вывести его на улицу, другой причиной было предупредить меня, кто вошел в дом. Чтобы дать мне время подготовиться. Возможно, для того, чтобы он прислушался к шагам наверху. Шаги, которые сказали бы ему, что я не готова к его приходу. Я почувствовала гордость, что он ничего не услышит.
Я закрыла глаза. Осталось совсем немного времени. Я представила, что Натаниэль делает – выводит Аполлона на улицу, может быть, кормит его. Раздевался ли он внизу? В своей спальне? Или он пошел бы в игровую комнату в костюме и галстуке?