– Она никогда меня не простит? – вздрогнул Балашов, как только Багдасаров замолчал.
Тот пожал плечами и придирчиво скривил губы.
– А разве тебе это нужно? – вполне серьёзно озадачился он, но выскочил из машины до того, как осознание накрыло Балашова: когда любишь – так не поступаешь. Так поступаешь, когда любишь себя.
Этот парень так сильно хотел получить «всё», а сейчас готов был согласиться на примитивное прощение? Ну, уж нет. Ему всегда будет мало, а, значит, с Владой просто не по пути.
– Ну, подожди! – окликнул Багдасаров, когда Влада практически пересекла парковку. – Постой, Влада! Да постой же ты! – наконец, догнал он и дёрнул её за локоть на себя.
Влада старательно избегала прямого взгляда и не желала идти на контакт.
– Ну, что на тебя нашло? – примирительно, невозможно тихо спросил он и удержал в себе желание прижаться губами к светлой макушке. – Или Балашов сказал что-то, о чём ты прежде не догадывалась?
Багдасаров встряхнул Владу, приводя в чувства, а она безвольно подчинялась и просто дико, безумно улыбалась.
– Знаешь, наверно, к этому нельзя привыкнуть, – сдавленно прошептала Влада и посмотрела прямо в глаза. Так, что дотянулась до дна и намеренно взбаламутила там всё, что до этого покоилось без движения. – К тому, что люди предают, – пояснила, сглотнув ком в горле, и тут же махнула рукой. – Хотя кому я говорю…
– Идём отсюда, – улыбнулся Багдасаров, точно зная, что ему нечего на это ответить.
Влада не стала спорить, последовала за ним, но в голову, в мысли вдруг закрался страшный вопрос: а его она простила? ЕГО! Простила или нет?! Вопрос обжигал язык, покалывал подушечки пальцев тысячами невидимых иголок, разъедал нутро, превращая всё живое в дурно пахнущее месиво. Но задать этот вопрос он так и не захотел. Просто тянул Владу за собой.
Багдасаров крепко сжимал узкую ладонь и уверенно шагал вперёд. Так, как делал по жизни всегда. На улице было мерзко, сыро, холодно. В душе творилось чёрт-те что и будущее виделось ровно на расстоянии вытянутой руки. Но никогда за последние много лет он не чувствовал себя настолько счастливым, настолько живым. Потому что бредущая рядом Влада так же крепко сжимала его ладонь в ответ.