– Зачем ты явился, Багдасаров?
– Претила мысль, что нашлась дурочка,
которая вздумала меня бросить!
Влада выглядела беспомощной и потерянной. По её лицу разлилась бледность, которая к благородству не имела никакого отношения. Губы подрагивали, но коснуться их пальцами, чтобы унять эту дрожь, малышка просто не посмела. Она ненавидела слабость в любом её проявлении.
В таком её состоянии вся напускная жёсткость, принципиальность таяли, будто весенний снег, а в глазах застывала по-настоящему детская обида. С тем, что Влада чувствовала в эти моменты, справляться она так и не научилась. Потому что гипертрофированная ответственность гнула свою линию, потому что чувство вины безжалостно вышибало почву из-под ног. Влада так и не простила себе давних ошибок, и не приняла той правды, что она была просто ребёнком в битве с обстоятельствами. И вообще, такое понятие, как «обстоятельства», считала оправданием для слабаков.
Её эмоции не имели полутонов, а решения полумер. Влада жила на полную и хватала эту жизнь так жадно, так отчаянно, будто ей дали просто «поносить» и грозятся отобрать в любую секунду. Нужно было столько успеть, столько попробовать! А сколько нужно исправить… Но именно в эти мгновения она чувствовала лишь злое отчаяние. Жизнь внутри потухала, и в свою ошибку Влада погружалась так глубоко, что вздохнуть было тупо больно!
На первое её подобное заявление… про связь с сестрой… он не отреагировал вовсе, а вот второе шибануло так, что просыпаться в холодном поту вошло в привычку.
Сейчас Влада была уверена, что у её маленькой Эль проблемы, а Багдасаров никак не мог врубиться, почему. С Мирой всё в порядке! Какие, к чёрту, могут быть проблемы?! Но и смотреть, как Владу выгибает, как сводит спазмом конечности… Смотреть на это он не собирался, а потому вышел в холл, чтобы сделать звонок.
Телефон был только в баре, в котором Багдасаров уже успел засветиться со своей весьма щедрой благодарностью, так что аппарат появился, когда он ещё даже не приблизился. Мира не отвечала, зато охотно отозвался Новак. Судя по тону, он был чем-то страшно недоволен, но возможности высказаться Багдасаров просто не предоставил.
– Она тебе уже позвонила? – жёстко хохотнул Рома и явственно заскрипел зубами.
– А был повод звонить? – в тон отозвался Багдасаров.