Она неосознанно поморщилась, ведь Багдасаров больше, чем любовник. Он больше, чем бывший муж. Стоило признать, что, пожалуй, он один оказался настолько близко, что Влада была вынуждена чувствовать себя уязвимой. По-особенному уязвимой. Именно рядом с ним «бракованная», как сказал Аслан, Влада менялась. Хотелось быть лучше, чем её сделали, чем вылепили… хотелось научиться любить, доверять, хотелось научиться быть ранимой и слабой. Что Багдасаров окажется ничем не лучше любого другого, по сути, Влада понимала. Но такая необходимая потребность верить в сказки сыграла с ней злую шутку.
Багдасаров сказал про Аслана «мальчишка со свадьбы», а сейчас лежал без движения у его ног. Как переменчива бывает удача… Влада посмотрела на Аслана, пока он задумчиво пялился в окно. Это был вполне привлекательный мужчина. Сильный, смелый, уверенный в себе. Тёмные волосы и такие же тёмные глаза. Они притягивали внимание, цепляли, зажигали искорку интереса. А потом порабощали. Потому что все хорошие девочки любят тайны, а тайн у этого парня точно в избытке.
Он мог бы построить жизнь иначе… вот только не вынес бремени власти. Власть его испортила. Она оказалась слишком заманчива, чтобы ей сопротивляться. Да и зачем? Этим вопросом задавались немногие. И власть в руках именно этих «немногих» становилась инструментом. Аслан сам стал инструментом власти. Сильным, опасным, острым… но совершенно безвольным.
Влада сдержанно вздохнула и закусила губу. Она помнила его без кровавого отпечатка силы. Помнила без мышц, что так заманчиво бугрились под тёмным джемпером, без уродующих шрамов. Хотя настоящего мужчину испортить шрамом невозможно. И всё же когда-то он был другим. Не таким хитрым и не таким ловким, а всего лишь глупым мальчишкой, что сбежал в большой город с одним лишь паспортом за пазухой и желанием доказать, будто он чего-то, да стоит. Большой город ломал мечты очень быстро. Особенно если ты не научился выживать.
– Зачем тебе всё это?
– Потому что я тебя люблю, я тебя хочу,
я могу тебя себе позволить!
Ей нужно было выбрать платье. Белое платье. Самое лучшее из тысячи таких же белых и, несомненно, таких же лучших. Багдасаров дал предельно чёткие указания, правда, Влада не представляла, что с ними делать. С указаниями и с платьем, само собой. Он наслаждался её растерянностью недолго. Но это как для него. Для Влады же прошла целая вечность! Вечность, состоящая из надменной улыбки, испытующего взгляда и насмешки в нём.