«Устал казнить, приговаривать, на расстрел отправлять. И по лагерям устал мотаться, по бамовским стройкам топать пехом, видеть, как заживо здесь гноят людей в лагерях. Шутка ли сказать, пешком прошагал всю Волочаевскую ветку до Комсомольска-на-Амуре не один раз, каждый лагпункт посетил. И везде сплошь – ужас. В 1933 инспектировал первые бамовские стройки – ни обуви, ни одежды, ни рукавиц у заключенных. Голыми руками отправили людей воевать с тайгой. Жили в дырявых армейских палатках, считай, на улице. Такая жалость, случалось, охватит, что хочется крикнуть: «Что же это мы делаем?!» Охватит так, что слезы вот-вот потекут из глаз.
V В МОСКВУ ЗА НОВЫМ НАЗНАЧЕНИЕМ
12 мая Дерибас уезжал в Москву в отдельном купе вместе со своим секретарем-адъютантом старшим лейтенантом Соловьевым как будто бы за новым назначением. Он не знал того, что Миронов ходатайствовал перед Политбюро и ЦК о том, чтобы Дерибаса убрали с Дальнего Востока, но, естественно, понимал, что убрали его затем, чтобы он не препятствовал работе московских следователей.
Обычно в прежнее время для поездок в Москву для него существовал отдельный оборудованный вагон со спецсвязью, штатом поваров, охраны, коменданта вагона и еще одного секретаря, кроме Соловьева. Но в этот раз вагон не был задействован, так как теперь Дерибас, получив новое назначение, назад в Хабаровск мог уже не вернуться, и устроились они с Соловьевым в отдельном купе вагона первого класса.
А у московской опергруппы в его отсутствие были развязаны руки, и она стала один за другим раскрывать заговоры в Дальневосточном крае. Балицкий безоговорочно подписывал ордера на аресты. 19 мая Ежов положил перед Сталиным расшифрованную телеграмму от Миронова о раскрытии заговора среди военных строителей. В ОКДВА, сообщал Миронов, действует шпионско-диверсионная сеть, которая готовила:
– Покушение на Сталина.
– Покушение на Кагановича, наркома железных дорог.
– Покушение на Гамарника.
– О масштабной вредительской деятельности в лесной отрасли, о срыве военного строительства.
– О связях подполья с японской разведкой ГОТО и ТАКАХАСИ и о передаче им секретных сведений. Руководил (будто бы) всем Кащеев, тот самый Кащеев, о котором у Дерибаса с Арнольдовым был разговор. Инженер, разумеется, сдался под пытками и угрозами и оговорил еще около 50 человек.