– И долго тут будут продолжаться телячьи нежности, – послышался ехидный голос Мириэля. – Мы ужинать будем или как?
Я с Барсом с трудом оторвались друг от друга.
– Прости, моя любимая, сейчас я накормлю тебя, – тихо произнес он, ласково смотря в мои глаза.
– А долго ты еще будешь в этой ипостаси? – спросила я.
– Еще минут десять, не больше, – с грустью ответил Барсан. – Но приготовить ужин я успею.
Оборотень быстро разжег костер, ведь его магией была магия огня, освежевал двух зайцев, которых поймал на охоте, и нанизал их на прутья, подвесив над костром жарить. С сожалением я увидела, как его облик поменялся на звериный. Я подошла к костру и обняла котика за мощную шею.
– Мы обязательно вернем тебе вторую ипостась, – пообещала я.
– Вот так милый котик сбил все фишки, – проговорил гном. – Между прочим, Агафья и моя пара. И уступать какому-то блохастику я не собираюсь.
Барс зарычал и стал наступать на Карата.
– Мальчики, мальчики, успокойтесь, – уговаривала я мужчин.
– Все, прекратили! – вдруг рыкнул джин. – Агафье надо поесть. Или наша спасительница умрет от голода! Между прочим, я тоже пал жертвой ее прекрасных глаз. Но не пытаюсь оспаривать ее решение. Только Агафье решать, с кем ей быть.
Барс виновато завилял хвостом и вернулся ко мне. Гном остался сидеть подальше.
– Наконец-то, – выдохнул Мириэль. – Спасибо, Абдурахман, что успокоил озабоченных. Сперма ударила им в мозги. Один ты остался в здравом уме.
– Это еще как сказать, – тихо произнес джин сам себе, и поправил брюки.
Через полчаса мясо приготовилось. Мы поели и стали укладываться. Эльф принес две охапки травы. Одну кинул нам, вторую оставил себе.
– Я так понимаю, вы будете спать с Агафьей, – сказал он. – Я постелю себе отдельно. Мне ваши игры противны.
Он положил свою траву у костра. Барс расположился с краю, я легла рядом, ощущая теплоту зверя. С другой стороны прилег Карат, обнимая меня со спины.
– Мне места, конечно, нет, – печально заметил джин. – Ну и не надо. Я пойду наружу. Буду охранять вас.
– Я сменю тебя, – крикнул гном. – Разбуди через несколько часов.
Абдурахман кивнул и вылез из шалаша. Я уткнулась лицом в пушистую шерстку и уснула.