Религиозный инстинкт в человеке универсален. Некоторые люди и некоторые расы обладают им больше, а другие меньше; но история человечества показывает, что религия в той или иной форме является одним из самых неразрушимых элементов человеческой природы. Но проявится ли этот религиозный инстинкт как вера или как фанатизм; будет ли он слепым энтузиазмом или разумным убеждением; будет ли он мучительным суеверием или утешающим миром; приведет ли он к жестоким преследованиям или к небесной благосклонности; все это и многое другое зависит от теологии. Религия – это слепой инстинкт: идеи Бога, человека, долга, судьбы, которые определяют его развитие, составляют теологию.
Тот же закон касается Совести и Этики. Совесть в форме морального инстинкта универсальна для человека. В груди каждого человека есть убеждение, что что-то правильно, а что-то неправильно; но что это правильно, а что неправильно, зависит от Этики. В каждом языке человека есть слова, которые подразумевают должное и не должное, долг, ответственность, заслугу и вину. Но то, что люди считают, что они должны или не должны делать, – это зависит от воспитания их совести; то есть от их Этики.
Совесть, как и религия, – это сила человека и его слабость. Совесть делает из нас всех трусов; но именно сильный борец делает из нас всех героев. Дикари жестоки, пираты жестоки; но они не могут быть такими жестокими, как хороший человек с заблудшей совестью. В самом диком сердце есть немного человеческой доброты, которую ничто не может полностью победить, – ничто, кроме совести. Она может сделать человека таким же твердым, как альпийская скала, таким же холодным, как гренландский лед. Пыточные камеры и аутодафе инквизиции превосходят жестокость североамериканских индейцев. Жестокость инстинкта ничтожна по сравнению с жестокостью совести. Итак, что же направляет совесть к добру или злу? Теология в форме этики является проводником совести. Ибо, как только человек верит в Бога, он верит в авторитет своего Бога, который направляет и контролирует его действия. Все, что его Бог говорит ему делать, должно быть правильным для него. Поэтому религия в своей внутренней форме есть либо унижающее и мучительное суеверие, либо радостная вера, в зависимости от теологии, с которой она связана. А религия в своей внешней форме есть либо нечистый и жестокий деспотизм, либо возвышающая мораль, в зависимости от идеи Бога и Долга, которые ею руководят; то есть в зависимости от ее связанной теологии.