– Опять «если бы…» Всё!
Она с минуту помолчала, уставившись в стенку.
«Нужно вспомнить…»
…Вчера Алиса читала долго и проштудировала почти треть книжки. Но, мимолётом взглянув на часы с паутиной в области маятника, вспомнила, что в двенадцать тридцать её ждёт к себе на приём доктор – мистер Шортнер. Психиатр. Хотя ему больше нравится, когда его называют психотерапевом или «тайным другом и помощником». Очень странный тип. Сегодня он должен был принять её в первый раз после своего месячного отпуска.
Алиса не слишком любила, когда кто-то копается в её голове, кроме неё самой. К тому же, как считала девушка, доктор Шортнер понимает в психологии человека меньше, чем она сама. Но, как ни странно, после бесед с ним Алиса и вправду чувствовала себя лучше. Разряжалась. Или сам Шортнер внушал ей всё это? И на самом деле он неглуп? По крайне мере, она хоть ненадолго забывала про все плохие события своей не самой удачной жизни.
Алиса быстренько привела себя в божеский вид, чтобы доктор опять не счёл нужным предложить ей материальную помощь. В таких ситуациях она ощущала себя калекой, беспомощным существом или проституткой. Ей не нравилось, когда к ней проявляют жалость. У неё в жизни всё пока не настолько плохо, чтобы просить милостыню. К тому же она для себя твёрдо решила, что если однажды ничего другого не останется, кроме как стоять с протянутой рукой, то для неё будет лучше броситься под поезд или спрыгнуть с крыши. Алиса считала, что лучше уж умереть, чем жить за счёт жалости тех, кто готов в любой момент прикрытья тобой, подставить или предать тебя. Или разбить тебе окно кирпичом с утра пораньше и обозвать тебя самыми неприличными для молодой девушки словами! Это было бы смерти подобно! А раз такая жизнь смерти подобна, то на что она вообще нужна?!
– Ну хватит. Я так совсем опоздаю!
Алиса вышла из дому и быстро зашагала в сторону больницы для душевнобольных. Это её очень смущало! Как будто её уже приговорили к лечению и смирительной рубашке…
«Интересно, – подумала она, лёжа на кровати сейчас, – а работники психушки затыкают рот своим подопечным и насилуют их? Иначе как тот, кто запустил мне кирпичом в окно, мог знать, что творится в стенах больницы? Значит, это или сам насильник, или его жертва».
– Опять!.. Уймись! – сказала себе девушка и уставилась в потолок на пару минут.