Моряки гоготали, и акробатка от них не отставала. Вот так… признание коллективом. Полное, безоговорочное.
– Всем разойтись, – разогнал сборище. Нечего им привыкать друг к другу. Жалеть еще начнут, заступаться, чтоб акулам не скармливал.
Решил отвести Коломбину в каюту. Пусть саквояж там оставит, отдохнет. Делфина просила вещи сохранить, чтоб потом ее папеньке доказательства предъявить, чтоб не сомневался, была тут дочурка. Синьору Дюзза придется поверить в неосторожную ночную прогулку и падение за борт. А куда жених делся? От отчаянья сам в воду спрыгнул.
– Я вещи отнесу, – вызвался Давиде, самый молодой из команды. Его взяли с собой в плавание по одной причине – отменный музыкант, несмотря на юный возраст. Парню на днях семнадцать исполнилось. – В какую каюту нести?
– Пойдем, покажу, – отлепился от мачты Маттео.
Девушка идти не торопилась.
– Вы вещи отнесите, а я здесь останусь, – неожиданно сказала она. – Целые сутки в норе провела, до сих пор надышаться не могу.
Маттео одарил Викензо многозначительным взглядом, но капитан едва уловимо покачал головой. Позже разделается с ней, после острова пряностей. Куда спешить?
– Значит, ты циркачка? – задал вопрос, когда Давиде и Маттео ушли с ее саквояжем.
– Был на представлении? – догадалась Коломбина.
– Точно.
– Тогда, ты, наверное, слышал, что со мной приключилось в тот день?
– Не слышал. Поделишься? – поймал Веккьони себя на мысли, что любуется девчонкой. Ему нравилась ее непосредственность. Да и прав Савонарола, она радует взор – женщина-ребенок, чувственна, пленительна и в то же время так естественна.
– Меня поймали на краже, – призналась она. – Залезла в карету богатея. Я на ремонт дома коплю, вот и подумала помочь себе немного.
– И что было потом? Откупилась? – не сомневался Викензо, что девушка могла предложить себя, свое гибкое тело ради свободы.
– Карабинер от денег отказался. Он карьерист. И, знаешь, какое наказание мне дали? Посадили в подвале крепости в земляную яму. Это когда одна голова на поверхности торчит.
– Тебе дали такое суровое наказание за несостоявшуюся кражу? – понятно теперь, про какую нору она говорила и почему отказалась идти в каюту.
– Ты тоже возмущен? – увидела Коломбина в его лице поддержку. – И я возмущена. Я могла там умереть. Повезло, что синьорине Делфине приспичило бежать именно сейчас. Она и Энрике меня спасли.