Далекие раскаты грома принесли изморось. Свежесть уходящего дня заставляла задержаться на улице немногим больше. Артем оперся правым боком на машину, достал пачку сигарет и продолжал мусолить одни и те же мысли о своей вине в смерти человека, с которым он успел однажды породниться. Он редко курил. И в этот раз не стал, убрав пачку обратно в задний карман брюк.
Артем позвонил Майе в конце рабочего дня, еще в семь вечера. Она была рада его слышать, это чувствовалось в ее смягченном голосе, было ясно что она говорила по телефону с нисходимой улыбкой. Сегодня Майе Гринберг предстояло услышать по-настоящему убийственную новость.
Майя жила в двухэтажном таунхаусе на окраине юго-запада Москвы, немногим дальше аэропорта Внуково, куда лишь недавно дотянулась красная ветка метро. В силу слабой заселенности жилого комплекса “Да Винчи”, куда уже почти к ночи приехал Артем, создавалось ощущение пребывания в дачном поселке или просто загородной местности, нежели в черте мегаполиса. “Да Винчи” располагался вдоль восходящего шоссе, и находился на максимальной возвышенности относительно всей территории вокруг на несколько сотен метров. Так, что негаснущие огни Москвы вдали лежали как на ладони, хоть забирай себе в карман весь этот двойственный поток человеческой жизни себе в карман, чтобы любоваться красотой несовершенства этой цивилизации. Тихо, очень тихо. В меру прохладно и в целом так хорошо.
Если бы не резкий укол в висок. У Артема снова мимолетом проскочила вечно преследующая его мигрень. Фасад таунхауса был хорошо освещен, через каждый двухметровый пролет были прикручены европейского антуража светильники, замысловатой прямоугольно-скошенной ковки, что придавало им форму спирали. Поворачиваясь к двери Майи, Артем боковым зрением углядел ярко-красную точку, что вполне сходило за обман зрения, вызванной приступом головной боли и сильного сжатия глаз.
Дверь открылась после третьего негромкого стука.
– Тёма, как я рада, что ты здесь! – на пороге стояла с расставленными руками для объятий Майя Гринберг, – Давай только не на проходе, зябко что ужас.
– И я рад тебя видеть, – уважительно улыбнулся Артем и тут же попал в захват объятий.