Зато коситься по сторонам было не больно, хотя временами перед глазами всё расплывалось. Рута увидела рядом, вернее чуть впереди, ещё одну лошадь с могучим всадником. Одетым не по-сельски: не в бесформенные порты из домотканого полотна и не в лапти, а в плотные штаны, заправленные в сапоги. И не в длинную, почти до колен рубаху, а кожаный короткий доспех, открывающий мощные ручищи до локтя. Словно почувствовав на себе взгляд, могучий муж повернул к девочке волевое, уже не молодое лицо.
– Здрав будь, господарь! – слабо пискнула Рута.
– Очнулась? И ты будь здрава, чадушко, – добродушно прогудел в ответ всадник и девочка облегчённо вздохнула.
– Ой, по-нашему говоришь! А я смотрю платье иноземное, подумала не славич.
– Отчего же, славич. Зовут Бер, – усмехнулся в ответ здоровяк, – Тебе, чадушка, куда? Если по дороге, можем подвезти до дома.
– Отвезём куда надо, если даже не по дороге, – поправил мужчину мягкий женский голос позади Руты, и девочка только теперь сообразила, что голова её упирается затылком словно в мягкие упругие подушечки. Да и обнимающая за талию рука явно была женской.
– Здрава будь, господарыня! – поспешно поздоровалась Рута и всё-таки попыталась повернуть назад голову. Боль в шее сразу усилилась, а ещё накатило страшное головокружение, но участливая рука упасть с лошади не позволила.
– Бер, давай-ка передохнём, – по-прежнему мягко распорядилась женщина за спиной Руты. – Малышке надо дать питьё.
Остановив лошадь, женщина осторожно передала девочку спешившемуся здоровяку, и тот бережно пристроил больную на травке. А уже в следующее мгновение над Рутой склонилась средних лет женщина с распущенными по плечам русыми волосами. Поддерживало волосы, не давая упасть на лицо, красиво вышитое очелье.
Женщина ласково улыбнулась, а Бер за её спиной прогудел:
– Жена моя, Дайва. Вот она не славична, свебка с запада.
Рута улыбнуться в ответ не успела, удивлённо округлила глаза. Дайва зачем-то опозорилась, вырядилась в плотные штаны, в точности как у мужа. Правда вместо доспеха на женщине была нарядная душегрея: узорчатая, сильно расклешённая под грудью и с присобранными на плечах рукавами. И, как всякая душегрея, короткая. Чуть ниже талии, поэтому пышные бёдра женщины, обтянутые штанами, были словно выставлены напоказ.
– Дозволь узнать, тётенька, пошто позавидовала на мужние порты? Вдруг хозяин осерчает и поколотит? – ляпнула Рута, хотя в другое бы время промолчала. Видно виной её неуместному любопытству было болезненное, лихорадочное состояние.