Она шла медленно, но с решимостью, словно тень, сбежавшая от своих хозяев. С каждым её шагом мороз становился гуще, воздух будто выжимался из лёгких, а от слабого тепла, исходившего из окрестных домов, не оставалось и следа. Запах её присутствия – смесь холодного металла, перегоревших свечей и мокрого меха – распространялся вокруг, как зловещий предвестник.
Грила была тенью, движущейся вопреки жизни. Она не спешила, её шаги были выверенными и тяжёлыми, как тиканье часового механизма, ведущего всех в небытие. Каждый миг её появления вытягивал тепло из воздуха, оставляя после себя лишь звенящую, ледяную пустоту, в которой не было ни капли надежды.
Сегодняшняя ночь была для Грилы особенной. Это был тот самый вечер, когда деревня, погружённая в зимний сон, раскрывала перед ней свои тайны. Она пришла за детьми. Теми, кто прятался в тёплых кроватях, укрывшись шерстяными одеялами, теми, чьи глаза ещё не знали настоящего ужаса, но чьи сердца уже впитали в себя семена жестокости, лжи и эгоизма.
Грила двигалась бесшумно, словно тень, и её присутствие было подобно тихому зловещему дыханию за спиной.
Каждый дом, мимо которого она проходила, словно впитывал в себя её энергию. Грила останавливалась перед каждой дверью, едва заметно кивая, и её крюк мягко, почти нежно, касался деревянной поверхности. От этого прикосновения по дереву, казалось, пробегал лёгкий морозный узор, и запахи, долгое время скрытые за стенами, вырывались наружу.
Она глубоко втягивала воздух носом, и каждый вдох был подобен поиску тайны. Грила различала запахи, которые для обычных людей были бы недоступны. Первый дом, на который она наткнулась, источал тёплый, пряный аромат корицы и растопленного воска. Там жили смиренные души, дети, которые, возможно, иногда шалили, но их сердца были чисты.
Она качала головой и шла дальше. Следующий дом пах горечью – это был запах недосказанных слов и скрытых обид. Грила задержалась, но через мгновение снова двинулась вперёд. Она искала нечто большее.
Когда она остановилась у третьего дома, её глаза вспыхнули. Воздух здесь был пропитан ароматом страха, словно невидимый дым просачивался сквозь щели. Но не только страх был здесь – она чувствовала нотки лжи, грубого, горьковатого привкуса, который щекотал её ноздри, и запах эгоизма, тяжёлый, как тлеющий уголь.