Там ничего нет. Ты все придумала.
У Лорейн было десять лет. Чем старше она становилась, тем крепче делалась ее убежденность, что произошедшее в подвале – плод ее разыгравшегося воображения. Она была напуганным маленьким ребенком, тяжело переживавшим утрату. Немудрено, что вдохновившись преданиями, которыми бредил ее отец, Лорейн нарисовала себе ту фантасмагорическую картину. Джеральд Редгрейв, бесспорно, был сумасшедшим, он плохо влиял на свою малолетнюю дочь, забивая ее голову всякой мистической чепухой. Он жил в выдуманном мире. Он ускользнул в свою страну фей и кошмаров, оставив Лорейн разбираться с миром реальным. Хочет она или нет – ей придется стать нормальной. Насколько это возможно.
Она инстинктивно потянулась к воротничку платья, но не нащупала на прежнем месте цепочки амулета.
– Тебе даже идет, – вдруг сказал дядя Клиффорд, чуть сместившись, чтобы взглянуть на племянницу в зеркало заднего вида, – так ты похожа на свою бабушку.
Лорейн не совсем поняла, что он имеет в виду, но предположила, что речь идет о ее волосах. Куда больше ее удивил не сам комментарий, а отсутствие осуждающих интонаций в голосе дяди. Она приметила также, как дрогнули в легкой улыбке мышцы его щеки.
– Да? – осторожно уточнила девочка.
– Ага, – кивнул дядя, – у нее были светлые волосы. Кстати, – спохватился он и завозился, шаря по карманам пиджака одной рукой, – она тоже его носила.
Девочка изумленно моргнула, уставившись на медальон, такой крошечный в огромной лапище Клиффорда. Она поторопилась забрать безделушку, пока он не передумал.
– Спасибо, – выдавила Лорейн, – так ты… не сердишься?
Дядя рассмеялся.
– Ну… – протянул он, – признаться, когда мне позвонила ваша директриса, я помчался в школу с намерением устроить тебе основательную взбучку. Но… Еще бы я не узнал эту штуку! Мать запрещала нам ее трогать. Мы с братом стали просто-таки одержимы, как бы ее стащить.
Он резко помрачнел. Лорейн застегнула маленький крючок, засунула медальон под одежду, и, облегченно выдохнув, откинулась на сидении. Она знала, что воспоминания о брате не доставляют Клиффорду удовольствия, но, возможно, он с куда большей теплотой возвращался к временам, когда они были детьми и не имели разногласий из-за наследства.
– Ты не считаешь меня воровкой, – озвучила девочка.