– Матушка, я хочу быть сама по себе, – заявила Далимия, когда помыла овощи и разделала тушку куропатки. – Не пойду замуж.
– Ой ли, глупости не болтай! – осадила мать. – Я тебя до старости кормить что ли буду? Твоя судьба детишек принести поселению, сильных мужей и жен. Неспокойное сейчас время, знаешь, сколько гибнет каждый год?
Далимия знала. Раз или два в год почти все взрослые мужчины собирались и уходили надолго – недели могли пройти. Потом возвращались с подарками и добычей, иногда с пленницами. Но всегда возвращалось меньше, чем уходило. Погибли в сражении – так чествовали героев на общем празднике. Из прошлого похода не вернулся старший брат. Ему было двадцать, только-только получил право обзавестись семьей, но не успел, враг забрал его душу.
– Матушка, расскажи о небесном духе из Фанрона, – Далимия залила водой тушку и поставила на костер.
Матушка недовольно хмыкнула и принялась разминать сероватое тесто для хлеба.
– Сходи к старейшине или к тетушке безумной своей за историями, – пробормотала она под нос, – а я могу рассказать, как хлеб месить, чтобы пышный был.
– Главная бабушка сейчас занята, готовится духов лета встречать, а тетушку не видела много дней. Ты не знаешь, куда она могла подеваться? – Далимия никогда не считала тетушку безумной. Ну и что, что ту не взяли в невесты, ну и что, что она всю жизнь одна ходила по лесам и слушала духов. Она станет следующей старейшиной, так пророчили в деревне, но матушка почему-то всегда ругалась и называла свою сестру безумной.
– Да откуда мне знать, – сердито свела брови мать. – Бродит по своим оврагам и лесам. Только, знай, дочка, не смей с ней ходить. Один раз духа услышишь, обратного пути не найдешь. Обычным человеком уже ни за что не станешь. Ни семьи, ни детей… Так и будешь ходить в одиночестве, прислушиваться к деревьям и зверям.
Матушка говорила гневно, видать, надеялась запугать, но только Далимия ничего страшного в ее словах не слышала. Она вдруг подумала, что, напротив, в этом и может быть ее спасение от скучной жизни с хмурым бородачом. Дети, нескончаемые однообразные дни, тянущиеся вереницей друг за другом, точно бусины в ожерелье главной бабушки – одна похожая на другую. Далимия видела матушку именно такой: загруженной делами по хозяйству, суровую. Чтобы развеселить ее, наверное, все поселение должно собраться и сплясать Смешливую. Иногда Далимия думала, что, может быть, это особенность ее матери, ведь другие женщины иногда улыбались даже на улице. Но в основном отметала эти мысли – невозможно родиться таким хмурым. Ребенок всегда стремится к радости, а скучным взрослый становится только по причине навалившихся на него забот.