Оставалось ждать, когда его выпишут из опостылевших больничных стен, тогда уж он сам ее найдет… и тут же внутренний голос возразил – А надо ли? Возможно, она просто передумала с ним, Волконским, видеться. Выбрала проверенного (годами!), надежного, любящего ее парня и сейчас преспокойно готовится к свадьбе…
Такой настрой, разумеется, выздоровлению отнюдь не способствовал. В какой-то момент Волконский ухитрился подхватить внутрибольничную инфекцию и на трое суток с температурой слег в карантин (что исключало любые посещения помимо медработников, а те заходили в наглухо закрытых комбинезонах и масках).
Наконец, инфекцию подавили ударными дозами антибиотиков, снова предоставили ему свободу передвижения (пусть всего лишь по больничному коридору, но и то хорошо), а спустя еще пару дней (совсем уж неожиданно) Настя наконец пришла. С бумажным пакетом (не с пустыми же руками идти навещать больного?), наполненным какими-то экзотическими фруктами. Облаченная в привычные джинсы (Сергей вдруг осознал, что ни разу не видел ее ни в платье, ни в юбке), легкую водолазку (поверх наброшен медицинский халат, из тех, что выдаются каждому посетителю), в “бахилах”, натянутых на сапожки-ботильоны. Он не мог не обратить внимания на то, что она немного бледна и словно бы утомлена… во всяком случае, под глазами залегли отчетливые тени. Менее красивой она, конечно, не стала, но все же ее невеселый вид вызвал у него беспокойство.
Приблизилась, легонько чмокнула его в щеку, поставила пакет на тумбочку, присела на стул, придвинув его к кровати.
– Как ты?
– Как видишь, потихоньку иду на поправку, – он протянул здоровую руку, коснулся ее ладони (не теплой, как обычно, а довольно прохладной), – А с тобой что случилось?
Настенька отвела глаза.