Побурчав для порядка про жизнь свою тяжкую, Мирон ткнул лопатой в сугроб, что вырос аккурат у арки дома. Лопата врезалась во что-то твёрдое. Не мог ночной снег так слежаться. Мирон потыкал ещё и ещё, везде лопата встретила препятствие. Тогда он смахнул верхушку сугроба. Посреди снега открылся рукав драного полушубка. Мирон был не из пугливых, всякого навидался, в обморок не упал, засвистел в штатный свисток, который полагался по службе [6].
Прибежал городовой Васькин не в лучшем настроении. Что с утра извинительно. На дружеский вопрос: «Чего шумишь, дурья башка?» ему было предъявлено плечо, торчащее из сугроба. Васькин почесал в затылке, выразился как обычно, когда дежурство начиналось с хлопотного происшествия, отдал приказ острожить и отправился в 4-й участок Спасской части, что находился невдалеке.
Из участка городовой вернулся с помощником пристава, поручиком Брандом. Пристав дал ему строгие указания, как поступать с телом.
Подойдя к сугробу, у которого топтался дворник, Бранд сделал самое строгое лицо, какое смог, приказал разгрести снег. Мирон помахал лопатой, расчищая то, что укрыл снегопад. К стене дома привалился мужичок в рваном армячишке, из дырок торчали лохмотья ваты. С головы, давно не чёсанной и не мытой, свалился войлочный колпак. На ногах вместо ботинок – обмотки с лаптями. Лежит на боку, подогнув колени к животу, будто прилёг соснуть, да так и не проснулся.
Помощник пристава служил в полиции недавно, был молод, не женат, к виду трупов не привык. Он знал, что следует делать по инструкции осмотра тела, найденного на улице, но заставить себя не мог. Стоял, склонив голову к плечу, чтобы разглядеть лицо мертвеца. Васькин понял, в каком состоянии Бранд, пожалел молодое начальство. По мнению городовых, «мальчик», как его называли меж собой, был незлой, незаносчивый, терпеливо сносил взбучки, которыми награждал его пристав. То есть заслужил уважение служивого люда.
– Ваш бродь [7], знаю его.
– Неужели? – обрадовался Бранд: не придётся устанавливать личность. – Кто же он?
– Федька Корыто, бродяга с Никольского рынка, на нашем участке обитает. То есть нищенствует, попрошайничает.
– В самом деле? – спросил Бранд на всякий случай, показав начальственное недоверие. Голос маленько подвёл.
– Не сомневайтесь, ваш бродь, я его давно знаю, сколько раз гонял. А он снова возвращается. Местный житель, можно сказать. Вреда от него никакого, смирный.