«Ну, хотя бы сегодня я выгляжу как нормальный человек», – подумала Аглая, придирчиво разглядывая своё отражение. Платье из тонкого шёлка цвета лазурного неба, нежные кружева и ни единого пятнышка от чернил или зелья. Настоящее чудо, учитывая, что буквально час назад она чуть не устроила пожар в своей лаборатории, пытаясь приготовить новый отвар от бессонницы.
–Принцесса Аглая, вас ждут в тронном зале – пропел за дверью голос фрейлины, милой, но немного рассеянной Селесты.
–Иду, иду, Селеста— отозвалась Аглая, стараясь скрыть лёгкий вздох. Тронный зал означал бесконечные церемонии, утомительные приёмы и, конечно же, её милейшую свекровь, королеву Гертруду. От одной мысли о ней у Аглаи начинал дёргаться левый глаз.
Королева Гертруда была дамой… своеобразной. Выражаясь дипломатично. Она обладала таким редким талантом, как вызывать раздражение у окружающих одним своим присутствием. Её колкости были остры, как кинжалы, а придирки – мелочны, как песок в ботинках. Она считала Аглаю недостаточно «королевской особой», слишком увлечённой «баловством» в виде трав и зелий, и постоянно давала понять, что её сын, принц Теодор, заслуживает большего.
Впрочем, Теодор, к счастью, был полной противоположностью своей матери. Он любил науку и изобретения, был добр и мягок характером, что позволяло Аглае хоть как-то терпеть общество его матери. Они познакомились на каком-то научном симпозиуме, где Аглая, пытаясь продемонстрировать новое лечебное зелье, случайно напоила половину присутствующих отваром от икоты. Теодор, в отличие от всех остальных, не убежал в ужасе, а наоборот, заинтересовался.
С тех пор, конечно, многое изменилось. Их романтические свидания на крыше замка, когда они вместе любовались звёздами, сменились рутиной придворной жизни, где каждый приём пищи – это битва взглядов, а каждый светский приём – повод для новых сплетен.
Когда Аглая вошла в тронный зал, там, как всегда, все было безупречно. Солнечный свет проникал сквозь огромные окна, освещая позолоченные колонны и роскошные гобелены. Король, её тесть, сидел на троне, как всегда, с выражением крайней усталости на лице. Теодор, в свою очередь, тихонько рассматривал какой-то чертёж, спрятав его за спиной, пока мать не видит. А королева Гертруда… сидела, словно цапля на насесте, с видом вселенской значимости.