Так, благодаря своим макарунам, Лейла очутилась в Нью-Йорке, поднялась на самый верх Эмпайр-стейт-билдинг и покаталась на метро. Не Париж, конечно, но тоже неплохо.
Первый приз Лейла не получила – наверное потому (хотя устроителям конкурса она не могла такого сказать), что мука «Пилсбери» оказалась более низкого качества, чем миндальная мука – необходимое условие в рецепте Ноэми. Лейла заняла второе место, которое давало право на получение многолетних запасов муки «Пилсбери», плюс семьсот пятьдесят долларов призовых денег. На муку Лейле было плевать, чего не скажешь про бабушку с мамой, но вот деньги позволили ей попасть в Париж.
На этом этапе рассказа Лейлы мы уже доели приготовленные Марией камаронес с рисом и манговое парфе. Я все ждала того самого поворотного момента в приключениях Лейлы, приведшего ее к озеру Ла Пас. И еще я была ей очень благодарна, что помогла мне переключиться с грустных мыслей про Ленни и Арло.
Лейла не знала в Париже ни единой живой души. (Ноэми к тому времени родила еще двоих сыновей и жила с Марвином в Канзасе.) На левом берегу она сняла меблированную комнату, следующим утром прошлась вдоль Сены и отыскала тот самый мост с фотографии, которая до сих пор лежала у нее в бумажнике. Потом она занялась поиском работы в пекарнях. Говорила всем, что специализируется в приготовлении макарун, но в таком качестве ее, американку, никто серьезно не воспринимал. И тогда Лейла купила все необходимые ингредиенты и вечером напекла порцию макарун – все строго по рецепту Ноэми. На следующий день она отправилась к хозяину самой первой пекарни, давшей ей от ворот поворот. Он сразу же вцепился в Лейлу руками и ногами.
Лейла работала на кухне: взбивала сливки с пищевым красителем и выкладывала заготовки на противень. Прошло два года. Как-то ее коллега Энни приболела, и хозяин поставил Лейлу за прилавок.
Вошел посетитель. Он хотел купить два фисташковых макаруна. Один – с фундуком. И один лимонный. Из-под мышки у него торчал зачитанный томик Рембо в переводе на английский.
Все утро он просидел в углу за единственным столиком, попивая кофе, покуривая сигареты и потчуя себя макарунами. Три раза Лейла спрашивала, не желает ли он еще кофе, и он соглашался. И принесите еще макарун, пожалуйста. Судя по книжке, которую он читал, Лейла понимала, что могла бы обращаться к нему и на английском, но французский ей нравился больше.