Рэд сел, включил диктофон и начитал необходимые формальности.
– Шериф, помощник шерифа, во-первых, я ценю, что вы решили встретиться с нами сегодня вечером. Как я понимаю, у вас был очень длинный день.
Выражение лица у Розуэлла было спокойным, а голос ровным.
– В настоящее время я хотел бы сообщить вам, что утром намерен подать ходатайство о прекращении разбирательства по ряду обвинений, выдвинутых против моего клиента. Мой клиент потрясен той ролью, которую, сам того не желая, сыграл в этих событиях; все участие несовершеннолетнего произошло по указанию и просьбе матери ребенка и с убеждением, что упомянутый несовершеннолетний ребенок подвергался насилию со стороны отца. Поскольку мой клиент не знал о плане мисс Дюпон вымогать деньги у семьи Салливан…
– Извините, могу я прервать вас? – Он был сама любезность, просто шериф округа во всей красе. – Нет смысла тратить попусту время. У вас тоже был долгий день. Так что позвольте мне кое-что прояснить. У нас есть письменные показания Шарлотты Дюпон, письменные показания Фрэнка Денби.
На этих словах он улыбнулся Спарксу. Рэд очень постарался скрыть их аресты, допросы и сделки со следствием.
– Они во всем сознались, и имеющиеся в наличии доказательства подтверждают их показания. Как и заявление несовершеннолетнего ребенка.
– Мистер Спаркс утверждает, что мисс Дюпон и мистер Денби вместе разработали план и обманули его.
– Они обманули вас, заставив воткнуть иглу с пропофолом в горло маленькой девочки?
– Я не…
– Хватит. На тебе был парик, который мы нашли, и солнцезащитные очки, но у Кейтлин есть глаза. Глазищи что надо. И уши. Ты говорил с ней перед тем, как ударить, и ты говорил с ней из-под маски волка, которую мы тоже нашли, ты надел ее, чтобы напугать десятилетнюю девочку. Ты ударил ее, запихнул в фургон, а затем увез ее с поминок хорошего человека, от и без того скорбящей семьи.
– Шериф, ребенок, находящийся под таким давлением, вряд ли смог бы узнать голос.
Микаэла рассмеялась.
– Вы просто не встречались с этим ребенком. Приведите ее к присяге в зале суда, и я вам обещаю, что присяжные прислушаются к каждому ее слову. Слову ребенка, чья мать вступила в заговор со своим любовником, чтобы использовать ее, накачать наркотиками, запугать. За деньги. Спаркс, твой голос звучал в трубке, когда похититель требовал десять миллионов долларов. Они не вызвали полицию, но записали разговор.