Все будет хорошо, но по-другому - страница 3

Шрифт
Интервал



оказывалась в центре обсуждений.


«Почему она ведет себя иначе?» —


спрашивали они. «Почему она не


одевается как все?» Я чувствовала, как


каждое мое отличие становится для


них лишним поводом перевернуть мою


жизнь в сплетнях. Это было сложно, но


я понимала, что борьба с городом —


дело безнадежное. Он жил в своем


ритме и не знал, что значит


изменяться.


Я должна была решить, чем я хочу


быть в этом сером мире. Могу ли я


продолжать сражаться, расправляя свои


крылья, или поддамся течению, как и


все остальные? Каждый раз, когда я


задумывалась об этом, вокруг


раздавался тихий звук, будто город


вздыхал, принуждая меня к тишине.


Но я не могла просто замолкнуть. Я


хотела кричать, создавать шум,


который рассеет эту тишину. Выходила


на улицу и стояла, всматриваясь в


серый горизонт, мечтая о переменах. Я


знала, что, чтобы изменить этот город,


нужно сначала изменить себя.




Я расскажу немного о своей жизни.


Моя жизнь началась достаточно


обычно. Когда я была маленькой, я


ходила в садик, а родители, стремясь


обеспечить нашу семью, уезжали на


заработки в Москву. Я оставалась с


бабушкой, которая заботилась обо мне


и старалась воспитать в мне доброту и


уважение.


В семь лет меня забрали от бабушки,


и я начала ходить в школу. Первые три


года шли, как в сказке: дружные игры


на переменах, новые знания и


беззаботные дни. Но все изменилось,


когда мне исполнилось одиннадцать.


Тогда страх начал просачиваться в мою


жизнь, как тень, неотступно


следовавшая за мной.


Отец, по-прежнему уезжая на


заработки в Москву и приезжая лишь


раз в месяц, оставлял всю тяжесть


забот на Маминых плечах. Она была


истощена, пыталась справиться с


двумя детьми: я и мой младший брат. Я


всегда была активным ребенком, не


могла усидеть на месте и постоянно


придумаю что-то новое и безумное.


Иногда это были просто шалости, но


иногда заходило слишком далеко.


Мама не справлялась, и в ее глазах я


видела отчаяние. Она часто стала


доносить отцу о моих проступках. И


тогда я узнала, что такое страх: страх


перед его гневом, страх перед


наказанием. Каждый раз, когда отец


приезжал в наш город, сердце


замирало. Его наказания были


жестокими. Он не понимал, что я


просто искала внимания и разговоров,


что в моих безумных идеях нет злого


умысла. Каждый раз после его визитов


в голове оставались лишь


размышления о том, как избежать


ненависти, и как снова стать «хорошей