Генерал почувствовал себя неуютно на близком расстоянии от канцлера, на физическом уровне ощущая его убийственную энергию. Он резко сел на оттоманку, не особенно задумываясь в эту минуту, как такой маневр будет расценен хозяином прекрасных дев, а мечтая лишь убрать свои глаза подальше от глаз Зигфрида Бер. Собравшись с духом, генерал выдал первое, что пришло на ум.
– Я просто объяснил людям, что их действия противозаконны, раз их не санкционировали власти, – сказал он, не поднимая взгляда на канцлера.
– Просто объяснил? – брови Зигфрида полезли на лоб. – И они вас услышали? Это стадо баранов, столпившееся на площади, требовавшее не понятно чего, вас послушало? Полиция не смогла с ними справиться, а вас, дорогой Альфонсо, они услышали и тихо разбрелись по дворам?
– Да, – спокойно ответил Родригес. – Вам это кажется неправдоподобным?
– Не знаю, Альфонсо, – задумчиво проговорил Зигфрид. – В другое время я бы вряд ли поверил в подобные чудеса, но сейчас…
Родригес вопросительно посмотрел на канцлера, но счел нужным промолчать. Он и сам понимал, насколько неубедительно звучат его объяснения, но с интересом ждал реакции Зигфрида: если он сейчас проглотит очевидную ложь, значит, игра Вэла Лоу достигла цели – канцлер напуган призраком поверженного соперника до чертиков и не будет провоцировать высшие силы на новую встречу с покойником.
Зигфрид Бер проглотил.
– Ладно, генерал, – произнес он подавленным голосом. – Не выпить ли нам чаю?
– С удовольствием, монсеньор, – выдыхая с облегчением, согласился Родригес. – У вас календарь не обновился, – неожиданно добавил, показывая рукой на цифровую панель. – Сегодня уже восьмое июля, а у вас все еще вчерашний день… Простите, монсеньор…
– Вчерашний день, – как во сне повторил Зигфрид. – Вчерашний… как верно вы подметили, генерал…
Канцлер подошел к панели и вручную исправил настройки календаря, на котором обновилась дата: восьмое июля две тысячи двести пятьдесят второго года, одиннадцать часов утра…
***
Вэл положил коммуникатор на стол.
– Ты готов, дорогой? – послышался за спиной голос Нины.
– Да, родная, готов, – отозвался Вэл, обнимая ее. – Пойдем. Гопал уже ждет у дверей.
– Я никогда не говорила тебе, Вэл, как ты красив, – с нежностью произнесла Нина. – Но сейчас у тебя какая-то особенная красота…