Вэл закрылся и ничего в ответ не передал. Рука Нины, лежавшая на его плече, спустилась, чтобы поправить локон, выбившийся из прически, и назад уже не возвратилась.
Вэл ощутил холодок, пробежавший по телу, ему сделалось так неуютно, одиноко и тоскливо, что хотелось крикнуть или убежать, но больше всего хотелось, чтобы жена приблизилась и обняла его. А Нина еще отодвинулась, сделав вид, что это вышло случайно, пока она поправляла подушку, лежавшую у нее за спиной. Вэл решил обнять ее сам, но, посмотрев на Нину, опустил поднятую руку и уставился перед собой ничего не видящим взглядом. Мысли увели его в прошлое, откуда, как из запертого на семь замков кощеевого подземелья, тянуло страхами и сомнениями. Вэл положил скрещенные руки на колени, согнулся, опершись на них, опустил голову.
Кир продолжал о чем-то говорить, но слова его для Вэла сейчас были только звуком, не имеющим смысла. Он улавливал смену голосов, но не понимал, о чем говорят Кир, Кронс, Махинда, сенатор, снова Кронс, снова сенатор, Махинда, еще Махинда, снова Кир…
Нина нервничала, но не показывала этого, чутко прислушиваясь к состоянию мужа, сердясь на него все меньше, переживая все больше. Она уже была готова сменить гнев на милость, но, когда Махинда призвал Вэла к ответу и тот, вставая, потянулся к ней, чтобы не давать повода другим заметить возникшее между ними напряжение, упрямо проигнорировала его порыв и сделала вид, что не поняла его. Вэл едва коснулся рукой ее руки, резко выпрямился и быстро вышел из беседки, и, подойдя к столу Махинды, сел рядом с королем.
– Вы что-то сказали, Ваше Величество? – пытаясь казаться обычно спокойным и даже довольным, спросил Вэл.
– Я много чего сказал, – глядя на друга пытливым взглядом, заметил Махинда. – А ты пока еще ничего.
– Я слушаю все, что вы говорите. Немного отвлекся, правда, в последние минут десять, но, если мое участие в обсуждении необходимо, готов подключиться. Так, о чем сейчас спор?
Махинда не понимал, шутит Вэл или нет, поскольку разговор последних десяти минут вращался вокруг необходимости его возвращения к управлению государством. Мнения собравшихся по этому поводу совпадали – Вэл должен вернуться любой ценой и как можно скорее, спорили в основном о цене и способах возвращения. Кир – единственный, кто оставил вопрос без однозначного ответа, заявив, что решение возвращаться или нет все-таки принимать не им, чем вызвал шквал возмущений в свой адрес.