Оба эти противоречия коренились в изначальном противоречии между принципом «спасения явлений» и теорией гомоцентрических сфер, составляющей основу космологической картины мира. Но теория гомоцентрических сфер обосновывалась физикой Аристотеля, которая в то время была общепринятой. Главное достоинство аристотелевской физики заключалась в том, что она хорошо согласовывалась с опытом, во всяком случае с опытом здравого смысла и чувственного восприятия. Опыт здравого смысла утверждал геоцентризм, однако программа математической астрономии, выстраивавшаяся на принципе «спасения явлений», никак ему не соответствовала, что не замедлило сказаться в противоречии между теорией эпицикло-эксцентров и теорией гомоцентрических сфер.
Это противоречие прекрасно осознавал уже сам Птолемей, однако как искренний аристотелик он не мог отказаться от принципа геоцентризма. Более того, именно с подтверждения приверженности этому принципу Птолемей начинает свой «Синтаксис» и, повторяя аргументацию Аристотеля36, отвергает мнение, приписывающее Земле каких-либо движения.
Птолемей ставит задачу примирить систему гомоцентрических сфер со своей системой эпициклов-эксцентров, которую пытается осуществить в трактате «Планетарные гипотезы»37.
Птолемей предлагает свою космологическую систему, следуя Аристотелю, однако видоизменяет его концепцию. Если в «Синтаксисе» Птолемей заявляет, что нет твердого критерия относительно порядка планет, помещая при этом Венеру и Меркурий ниже Солнца, а остальные – выше, то в «Планетарных гипотезах» он повторяет аристотелевский порядок и утверждает, что каждая планета имеет одно естественное движение и другое насильственное. Насильственное движение – это движение с востока на запад в унисон с универсальным суточным движением. Он следует Аристотелю в том, что суточное вращение самой внешней сферы – сферы звёзд – является необходимым благодаря непрекращающимся усилиям Неподвижного двигателя, находящегося за этой сферой.
Вся остальная аристотелевская мировая механика отбрасывается Птолемеем, и он даже высказывает сомнение в том, что в природе существует что-либо, что имеет смысл не будучи полезным. Это относится прежде всего к аристотелевским сферам, которые взаимодействуют друг с другом, неговоря уже о громадном количестве этих сфер, которые занимают слишком много места в пространстве и не нужны для описания наблюдаемого движения планет. Птолемей избавляется от аристотелевских взаимодействующих сфер, механически передающих движение от планеты к планете.