Браслеты появились далеко не у всех. Выборочно и, казалось бы, абсолютно непредсказуемо. От линии «стены» в радиусе примерно ста километров люди стали присылать сообщения о незапланированных украшениях.
Лично у меня браслет появился поздно вечером. Появился осторожно, как будто спрашивая разрешения. Вот я встал из-за стола, чтоб подлить Пашке кофе и достать стратегический запас печенюшек, и вот я сажусь за стол, а на руке уже нежной, прозрачной радугой светится он.
Паша вскочил из-за стола, отпрыгнул и, указывая на мою руку, выдавил из себя:
– Это что за штука?
Я посмотрел по направлению Пашкиного указательного пальца и его сумасшедшего взгляда на своё запястье и, увидев браслет, в ужасе вскочил, отпрыгнув от своей же руки:
– Твою ма-а-а-ать! Это что?
– Ты ходил к «стене»? – испуганно спросил Паша. – Трогал её руками?
– Больной что ли? – я отчаянно пытался снять браслет. – Что я около неё забыл? Я с работы забрал тебя, Над…
– Да не ври ты мне! – почти истерично закричал сын.
– Да с чего мне врать-то?! – браслет не стряхивался, нож просто проходил сквозь него, как сквозь желе, не оставляя в месте разреза даже следа.
– Ну врали же с мамой, что у вас всё прекрасно, что вы образцовая семья! Чего тебе стоит и про «стену» наврать?!
– Паша! – в этот момент и меня начала накрывать паника и страх, но они почему-то были второстепенными чувствами. Основным чувством было облегчение от чего-то… Чего-то такого, что я не мог сформулировать. Желание снять браслет уходило, я стал его рассматривать и крутить рукой, следя за переливами…
Пашка засунул свою правую руку подмышку своей левой руки и тщательно закрывал место, где, гипотетически, должен был бы появиться браслет.
– Снимай его! – требовательным голосом на повышенных тонах приказал сын.
– Он мне нравится… – ответил я почти шёпотом, снова усаживаясь за стол.
– В плане нравится? Ты наврал мне про «стену»! Ты был там! – голос сына срывался на истерику.
– Не ори, – тихо сказал я. – Надю разбудишь.
– Не разбудит, – сонно произнёс лохматый домовёнок, потирая глаза кулачками и топая к раковине. – Чё меня будить? Сама встану. Я пить хочу…
Тогда мы ещё ничего не знали о том, что «радужная твердь» начала двигаться… Что скоро исчезнут последние спутники на земной орбите и сотовые телефоны, что телевидение и радио уже перестают соединять нас всех тонкой линией надежды.