И Скорлупка научилась питаться вполне сносно. Клевать получалось не очень: дюбает-дюбает клювиком, куда-то помимо зерен, такое впечатление, что еду совсем не видит. Ну другой раз и подцепит зернышко, скушает. Зато кашу есть выходило у нее куда лучше, она зачерпывала ее открытым клювом, как ковшиком. Мятое яйцо, мелко натертые морковь и яблочко тоже так ела. Впрочем, и зерно так же зачерпывала, я специально насыпала зерновую смесь для лесных птичек в глубокую миску. Очень морковку она любила. Мучника беленького.
Два-три раза в день кормила ее с рук насекомыми. Так и прижилась малышка в клетке с щеглом.
Да не просто прижилась: начала качать права, выселять щеглика с его жердочки и прогонять от его чашки с зерном!
Я сначала не поняла, что за возмущенное стрекотание доносится из комнаты, что за сорока, думаю, откуда. Галка, что ли, забавляется. Смотрю, а это Скорлупка черпает зерно с щеглиной чашки, а щеглик стрекочет-возмущается!
На прогулке Скорлупка умудрялась гонять моих кореллок, и даже голубь Пискунчик с ней не связывался. С щегликом отчаянная воробьишка все же поладила. Они поделили клетку на два яруса: верхняя жердочка и чашечка – для щегла, нижняя веточка и миски, а так же травяной домик – для воробья. Этот домик я покупала для щеглуши, но птичка его не оценила. Так и висел он, невостребованный, пока не появилась Скорлупка. Она любила на нем сидеть, а на ночь забиралась в него спать. Домик пришелся ей по душе.
Ручная такая была, шустрая и бодрая. Играла в попугайские игрушки, «ездила» у меня на голове и на плече, щипала меня за пальцы – выпрашивала еду. Все вроде хорошо так было…
Прожила Скорлупка недолго. Три месяца. Однажды утром у нее внезапно начались судороги и она умерла.
Домик для Скорлупки снова одинок.
Вернулись долгожданные, принесли на крыльях лето! Как грустно и уныло бывает провожать стрижей на зиму в Африку, и как светло и радостно на душе, когда они возвращаются! Так и хочется все время глядеть в небо, высматривая парочки и стайки, слушать и слушать пронзительно-неземные, я бы даже сказала – инопланетные – стрижиные позывные, и – радоваться, радоваться! Наблюдать и восхищаться!
Вот два резвых стрижика затеяли полеты наперегонки. Наверняка молодежь: годовички, или двухлетки. У них забота одна: присмотреть место для гнездования на будущее, а может быть, найти себе пару. О потомстве пока не думают, поэтому летают себе, резвятся, вопят в свое удовольствие. Я даже представляю их хитрые рожицы: жаль, что с земли не разглядеть. А вот стайка из пяти стрижей дразнит неуклюжую, большую хищную птицу. Окружили ее, носятся на бешеной скорости прямо у нее под носом, чуть ли не верхом садятся. Что за воинственные стражи? Скорее всего, действительно, бравые дружинники – патрулируют район, отгоняют хищника от своих гнезд. Но гордый коршун никак не реагирует и продолжает парить в облаках, наслаждаясь собственным величием.