Час тянулся дьявольски долго, а я так и не переменил своего положения. Голова незаметно опустела. Я смотрел в одну точку, слушая ход часовой стрелки из соседней комнаты. Таймер, поставленный на телефоне, громко зазвенел. Я подскочил с места, словно ошпаренный кипятком, и вышел в чем был.
В дежурной части оглядели меня самым бесстыдным образом. Вероятно, сейчас я довольно сильно походил на умалишенного. Волосы мои растрепались, глаза блестели, как у зверя, что совершенно не вязалось с моим дорогим костюмом. Тощий мужчина лет сорока с пренебрежением выслушал мой сбивчивый рассказ, нехотя встал и повел меня по плохо освещенному узкому коридору, по которому в обычном моем состоянии идти мне было бы крайне неприятно. По бокам мелькали доски объявлений, какие-то картинки и еще бог весть что. Меня запустили в кабинет. На офисном стуле лениво раскачивался молодой парнишка с очень выразительными голубыми глазами и мягкими, почти женскими, чертами лица. Человек из дежурной части что-то ему сказал и торопливо вышел. Я же стоял, как вкопанный. В этой комнате было приятно прохладно, редкие солнечные лучи озаряли ее сквозь зарешеченное окно, на полу стояли друг на друге серые сейфы, рабочий стол молодого человека был заполонен всяческими бумагами, содержимое которых меня совершенно не волновало. Только я стал обдумывать, с чего бы начать разговор, как полицейский со мной заговорил.
– Присаживайтесь, – он приятно улыбнулся. Я выполнил его просьбу и попытался поднять уголки губ, чтобы ответить на его улыбку, однако даже чего-то на нее похожего не вышло, и я бросил свои немногочисленные попытки, – Итак, вы бы хотели написать заявление о пропаже человека?
– Да.
– Хорошо, опишите пропавшего. Лицо, волосы, во что был одет, что имел при себе, отличительные черты…
– Пропавшая. Кожа у нее совсем светлая, волосы черные, вьющиеся, коротенькие, глазки тоже черненькие, не знаю я, во что была одета, но одевается всегда просто, с собой даже телефона не взяла… А из отличительных черт родинка на правой щеке.
Молодой человек внимательно слушал, делая записи, иногда задумчиво щелкая ручкой.
– Сколько прошло с момента пропажи девушки?
Я немного опешил, с полминуты думал.
– Весь этот день, часов двенадцать.
– Не прошло и сорока восьми часов с момента пропажи, велика вероятность, что ничего страшного не произошло. К сожалению, мы не можем начать поиски. Успокойтесь, отдохните, скорее всего она скоро вернется. Давайте я запишу ваш номер? – щелчок ручки, он вновь открыл блокнот, в который недавно записывал мои показания, – Я позвоню вам через день, хорошо? – лицо моего собеседника выражало исключительную вежливость и доброжелательность, чего нельзя было сказать о моем лице. Кровь закипала. Мне оставалось лишь медленно вдыхать и выдыхать. В мыслях на повторе звучало лишь одно слово: «Самоконтроль».